Азбука конспирологии
Павел Казарин
Любой компромисс — это пространство взаимных уступок. И он невозможен, когда уступки — односторонние. Все разговоры о диалоге между Киевом и Москвой упираются в одну проблему. Полноценные переговоры могут быть успешными лишь тогда, когда обе стороны живут в рамках более-менее схожей системы координат. Когда они как минимум договорились о том, что считать черным, что считать белым, и когда у них есть общий понятийный аппарат. А именно эти вещи — главный дефицит в отношениях России и Украины на протяжении последних трех лет.
Экс-депутат Госдумы России Илья Пономарев в одном из своих интервью рассказывал, что вся история про 15-миллиардный кредит, который Москва обещала Виктору Януковичу в 2013 году, была придумана не только ради торпедирования Ассоциации между Украиной и ЕС. Он говорит о том, что Россия была настроена получить в качестве залога под эти кредиты самые главные куски промышленности Украины. Такие, как, например, Турбоатом, Южмаш или Антонов. С учетом того, что Виктор Янукович пытался всеми силами переизбраться на второй срок, а для этого ему нужно было сохранить хоть какое-то подобие экономической стабильности в стране — у официального Киева попросту не оставалось никакого выбора. Он вынужден был соглашаться на любые условия, просто чтобы дотянуть до президентской гонки.
И потому Майдан вызвал такую ярость в Москве. В Кремле сочли это нарушением уже достигнутых договоренностей — там полагали, что те, кто организовал протесты в центре Киева, пытаются сорвать уже заключенную сделку — столь выгодную для России и столь безальтернативную для Киева.
И было бессмысленно объяснять Москве, что за протесты нужно благодарить не какую-то внешнюю или внутреннюю «закулису», а самого Виктора Януковича. Российская власть в принципе не верит в субъектность обывателя, в то, что он способен выходить на улицы и протестовать. Каждый судит по себе — и российский политический истеблишмент пытается мерить Украину российским лекалом.
Официальная Россия не боится народа, потому что верит лишь в ресурс. Она убеждена в том, что любые потрясения невозможны, если в эти потрясения кто-то конкретно не инвестировал. И в этот самый момент она упускает главное: что народ — это тоже обладатель ресурса. Да, этот ресурс разрозненный, атомизированный, и должно произойти что-то действительно резонансное, чтобы объединить достаточное число носителей этого ресурса. Но к концу 2013-го усталость Украины от Виктора Януковича была слишком уж велика.
Впрочем, Москва все равно бы не поверила в естественность происходящего. Ей куда привычнее искать — и находить — теорию заговоров. А в социологии есть понятие «теоремы Томаса»: если люди воспринимают ситуации как действительные, то эти ситуации действительны по своим последствиям.
И все, что мы наблюдаем последние три года, — это как раз-таки последствия придуманной в Кремле реальности. Той самой, в которой Кремль готовился выкупить главные украинские активы. Той самой, в которой Майдан был создан искусственно, чтобы сорвать эту сделку. Той самой, в которой Крым и Донбасс должны были послужить наказанием для всех, кто попытался покуситься на интересы Москвы.
И как прикажете с ними договариваться?
Источник:
