Без права на забвение: почему Cкныливская трагедия до сих пор не отпускает людей

Жертвы авиакатастрофы разочарованы Евросудом, а член комиссии по расследованию убежден в… невиновности Топонаря

Эта трагедия случилась 14 лет назад — 27 июля 2002-го.

Был выходной. Ясный и солнечный. Суббота. Потом ее назовут «черной». На Скныливском аэродроме подо Львовом праздновали 60-летие 14-го авиа­ционного корпуса ВВС Украины. По случаю юбилея запланировали большое шоу — с демонстрационными полетами, статическим показом крылатой техники.

Во Львове любят и уважают военных. Накануне события только и было разговоров: «Вы пойдете?» — «Обязательно! Всей семьей! Это ж какая радость детям! Да и взрослым тоже…» С утра в предвкушении красивого праздника на аэродром потянулись сотни людей. Всего там находилось около 10 тысяч человек.

Но все перечеркнула страшная катастрофа истребителя-«спарки» Су-27УБ с бортовым номером 42, чей экипаж в составе полковников Владимира Топонаря и Юрия Егорова выполнял фигуры высшего пилотажа. Выходя на критические углы атаки из эффектно исполненной на предельно малой высоте косой петли с переворотом и пытаясь перейти в горизонтальное положение, самолет на высокой скорости зацепился стабилизатором за дерево. Затем коснулся крылом бетонного покрытия рулежки, поочередно повредил два других самолета на полосе, врезался в толпу зрителей, взорвался и превратился в зловещий огненный смерч…

В результате 77 человек погибли. Из них 28 детей. Еще 250 получили ранения и были доставлены в больницы города. Оба пилота катапультировались и, несмотря на травмы, остались живы.

Скныливская катастрофа стала самой массовой по числу жертв в истории не только украинской, но и мировой авиации. Потерпевшими признали около 500 человек.

По факту ЧП Генпрокуратура возбудила уголовное дело. Созданная в тот же день комиссия по расследованию выдвинула ряд версий. Отрабатывались в основном два фактора — человеческий (ошибки в пилотировании, а также недостаточный уровень подготовки, планирования, проведения шоу) и технический (отказ узлов, механизмов, неисправность систем и так далее). Рассматривались, впрочем, и вероятность диверсии, теракта, попадание в двигатель птицы, воздействие внешнего вмешательства, включая неопознанные летающие объекты. Однако подавляющее большинство перечисленных версий после проверки были исключены.

Главной причиной катастрофы комиссия назвала ошибки экипажа, отклонение от летного задания. На них наложились и сопутствующие обстоятельства в виде несогласованных действий наземных служб, неудовлетворительной организации авиашоу.

Топонарь и Егоров вины не признали. Оба были арестованы. Всего же к ответственности привлекались 10 должностных лиц. Главнокомандующий ВВС Виктор Стрельников и комкор-14 Сергей Онищенко лишились должностей.

Суд продолжался около трех лет — во Львове и Киеве. Самое строгое наказание понес командир злополучного Су-27 Владимир Топонарь — 14 лет лишения свободы. Второй пилот Юрий Егоров — 8 лет. К 6 годам был приговорен генерал Анатолий Третьяков, заместитель командующего 14-м корпусом, на момент катастрофы исполнявший обязанности комкора. 5 лет получил руководитель полетов подполковник Юрий Яцюк. К полковнику Анатолию Лукиных, ответственному за безопасность мероприятия, суд применил условную меру — 4 года. Командира части Олега Дзюбецкого, за которого дружно вступились однополчане, признали невиновным.

Военный апелляционный суд Центрального региона постановил также взыскать за причиненный материальный ущерб с Топонаря 7,2 млн грн, с Егорова — 2,5 млн, с Третьякова и Яцюка по 800 тыс. грн. Позже суммы исковых требований были снижены.

Дело четырех генералов, привлекавшихся к уголовной ответственности, выделили в отдельное производство. Но все были оправданы. Позже Сергей Онищенко даже пошел на повышение — возглавил Воздушные силы ВСУ. Будучи президентом, Виктор Ющенко некоторых помиловал, а Егорову сократил срок до 3 лет.

ПОСТРАДАВШИЕ: «МЫ УСТАЛИ ЖДАТЬ МИЛОСТИ ОТ СТРАСБУРГА»

Семьи пострадавших получили от 10 тысяч до 100 тыс. грн компенсации вне зависимости от тяжести увечий. Почему такой разброс, им не пояснили. Многие сочли суммы недостаточными, и не мудрено — остались инвалидами, требовали длительного лечения, психологической помощи, дорогих лекарств. Не добившись выплат в Украине и считая, что государство не признало нарушения международных обязательств, несколько десятков человек написали в Европейский суд по правам человека.

Первое обращение в Страсбург поступило в 2006-м. Второе — в 2009-м. До недавнего времени оттуда не было никакой информации. Заявители разочарованы. «Наша семья тоже обращалась в Евросуд в числе 123 пострадавших, — рассказывает львовянка, просившая не указывать ее фамилию. — Мы потеряли двух самых близких людей. Их не вернуть. Но если государство не оказало адекватную материальную помощь и оставило нас наедине со своим горем, то понятно, что мы рассчитывали на Евросуд. А в Страсбурге наши заявления положили под сукно. Оттуда ни слуху, ни духу. Лично я уже давно на все махнула рукой. Напрашивается мысль, что там просто выжидают, когда и никого из ныне живущих не останется, и претендовать на компенсации будет некому. Не отказывают и дело не рассматривают. Годы идут, люди понемногу умирают, раны зарубцовываются. На это, видно, и надеются: что забудут, отстанут и простят. Но если какое-то решение все-таки примут, то потом скажут: «Это та, которая самая умная? И вообще ничего не выделят». У нас это запросто. Поэтому называть себя не буду. В том, что удастся добиться справедливости, разуверились и другие. Они не верят никому. Адвокаты еще несколько лет назад обещали, что Евросуд вот-вот вынесет решение в нашу пользу. Но все как было без движения, так и есть». Действительно, о том, что в Страсбурге приняты заявления от 33 семей потерпевших в Скныливской катастрофе, адвокат Дмитрий Гудыма сообщал еще в 2012-м. И год назад ни одно из дел ЕСПЧ не рассмотрел, решений о взыскании с государства Украина в пользу заявителей не принял. Что изменилось?

АДВОКАТ: «ЛЕД ВРОДЕ БЫ ТРОНУЛСЯ»

«Новости есть: по одному из дел, которое называется «Наталья Черная и другие против Украины», стадия коммуникации завершена, — говорит Дмитрий Гудыма. — Эта стадия — долгий процесс, когда Евросуд, получив обращение заявителя, пересылает его государству, чьи действия или бездействие оспариваются, с просьбой изложить свое видение ситуации. Затем с этими доводами Суд знакомит заявителя. Тот представляет свою точку зрения… Такой рутинный обмен мнениями занимает порою годы. Но по делу Черной стадия коммуникации завершена. Недавно из Евросуда поступило письмо, из которого следует, что больше никаких уточнений и подробностей предоставлять уже не нужно. То есть, насколько понимаю, судьи выходят на конкретное решение. Дело Черной должно положить начало и остальным, которые, очевидно, будут рассмотрены по аналогии».

Практика ЕСПЧ свидетельствует: от завершения стадии коммуникации до утверждения решения дистанция во времени также не ограничена какими-то рамками.

«Государство Украина долго не предоставляло документы, которые запрашивал Евросуд, а потерпевшие не имели возможности их прислать, поскольку материалы тех же экспертиз по уголовному делу о катастрофе им не разрешали копировать — этого не предусматривал старый УПК, и приходилось делать выписки вручную, — добавляет адвокат. — Страсбургский суд это не устраивало. Он требовал копии экспертных заключений, а соответствующие инстанции их не предоставляли — видимо, не получали в национальных судах, которые рассматривали дело в Украине. Трудно сказать, почему. Возможно, что-то затерялось — ведь и военные суды у нас были ликвидированы, и судьба их архивов оказалась непростой. Молчание государства на запросы расценивалось в Страсбурге негативно. А у Минюста не было рычагов влияния на отечественное правосудие. Теперь, думаю, лед тронулся».

Почему выбор пал на заявление Черной? «Оно поступило отдельно от обращений других заявителей еще в 2006 году, и возможно, это сыграло какую-то роль, — комментирует адвокат. — Кроме Натальи, в деле фигурируют ее муж и сын. Все трое получили телесные повреждения. И выдвигают требования к государству Украина выплатить компенсации за причиненный каждому моральный ущерб». Это может быть в среднем 10 тыс. евро на человека.

ГЕННАДИЙ ЖУКОВ: «ТОПОНАРЬ НЕ ВИНОВЕН. ПРАВДА НИКОМУ НЕ НУЖНА»

Член комиссии по расследованию причин Скныливской катастрофы, который расшифровывал черные ящики, фактически опровергает официальные выводы следствия, утверждая, что к ЧП привел технический, а не человеческий фактор

Обращался в Европейский суд и командир Су-27УБ, летчик первого класса Владимир Топонарь. Он считал вынесенное ему наказание слишком суровым, а себя — таким, кого сделали «крайним».

Наказание отбывал в колонии-поселении. Там же женился во второй раз. Несколько лет назад вышел на свободу и… следы его затерялись. Кое-кто не исключает, что в Украине его нет: «Думаю, Володя изменил фамилию и сейчас живет там, где Скнылив припоминать ему не будут», — говорит коллега по службе.

В свое время Топонаря в суде защищала его первая жена. Она называла приговор несправедливым, процесс — показательно-карательным шоу, заявляла, что причиной катастрофы стал вовсе не человеческий фактор, а неисправность техники, отказы систем безопасности самолета.

Оказалось, такую точку зрения разделяет не только она.

Наш собеседник — в прошлом авиационный инженер, подполковник запаса Геннадий Жуков. Сейчас он возглавляет Ботиевскую ветроэлектростанцию, о которой «Сегодня» недавно рассказывала. А когда случилась Скныливская катастрофа, принимал участие в расследовании ее причин.

Подполковник Жуков. Долгое время офицер служил авиаинженером и в технике разбирается досконально.

— Расшифровывал данные бортовых самописцев — так называемых черных ящиков Су-27УБ, — говорит Геннадий Алексеевич. — Было очень жаль всех, кто пострадал. Для них виновники — Топонарь и те, кто организовывал авиашоу. В этом есть доля истины. Но не главная.

— А какая главная?

— Из опыта расследования летных происшествий скажу: причиной катастроф, как правило, является не один фактор, а совокупность факторов и обстоятельств, которые, переплетаясь, превращаются в большой роковой ком.

— Конкретнее!

— Считаю, что к Скныливской катастрофе привела неисправность техники. Су-27УБ был неисправен — в этом основная причина случившегося. Это конструктивная погрешность, ошибка заложена в технологии. Не вдаваясь в сложные тонкости, понятные только специалисту, — речь о так называемых ПВД (приемниках воздушного давления). На Су-27 их четыре. И на приборы, которые видит летчик, выводятся данные, в зависимости от скорости, высоты, прочих параметров. На сверхзвуке и дозвуковой скорости приборы работают по-разному, исходя из перепада давления. Показания давления могут зависеть от попадания воды, которая перекрывает статику (за день до трагедии был ливень, и в приборах оставалась влага). И вот представьте: самолет летит на дозвуковой скорости, а приборы показывают сверхзвук… И наоборот. Летчик видит одни значения скорости, но на самом деле они с погрешностью…

— Каким образом это могло повлиять на сваливание и падение самолета?

— Самым непосредственным: Топонарь и Егоров пилотировали машину на значении скорости, которое видели на приборах, тогда как истинная скорость была меньше. «Полубочку» они выполняли на 430 км в час, а реальная была — 360. Или того меньше. Спросите любого летчика — будет он выполнять фигуру высшего пилотажа на такой скорости? И услышите: «Никогда! Я что, камикадзе?». На такой скорости высший пилотаж на предельно малых высотах не выполнит никто. Оба пилота очень опытные, асы. Но они видели одни значения, в то время как реальные параметры полета были иными. Скорость — минимум на 70 км в час меньше. Что и стало основной причиной трагедии.

— Неужели нельзя просчитать возможную погрешность на земле, в ходе предполетной подготовки?

— Нельзя. Специалисты наземных служб все проверяют досконально с записью на систему «Тестер» (черный ящик). Запись показывает, что все узлы и механизмы исправны, работоспособны. Но в полете приборы живут своей жизнью, показывая значения, которые меняются в соответствии с высотой, скоростью, давлением, иными параметрами. Вины техников, обслуживающих самолет, нет. Нет и вины летчиков. Те и те слепо верят в исправность машины. Техникам помогает еще и «Тестер». А на самом деле все не так.

— Значит, ЧП было предопределено?

— Да. Это цепь роковых, непредвиденных случайностей. За день до вылета шел ливень, в узлы попала дождевая вода. На авиашоу был высший пилотаж на предельно малых высотах. Приборы выдали значения, не соответствующие реальным параметрам полета. Самолет летел на скорости, меньшей, чем по приборам оценивал экипаж. Ее не хватило, дабы избежать сваливания и столкновения с землей. Аварийная ситуация развилась в катастрофическую. Вот такая трагическая цепочка.

— Топонарь, по-вашему, не виноват?

— Причина, на мой взгляд — сугубо технического свойства. К этому заключению пришел после катастрофы белорусской «спарки» Су-27УБ на авиашоу в Польше в 2009 году. Все — как в Скныливе.

— А как на ваше мнение позже отреагировали члены комиссии?

— Один спросил: «Ты знаешь, что такое честь мундира?». Ответил: «Знаю». «Ну вот и держи свое мнение при себе». Другой сказал, что ему оно не интересно.

— И вы с этим смирились?

— Предложил провести эксперимент — поднять в воздух две таких же «спарки» Су-27, в одну еще на земле ввести неисправность, и потом сравнить показания скорости. Чтобы они прошли на 300 км в час, 350, 400… И чтобы приборы фиксировали параметры обоих самолетов — тогда все встанет на свои места и выяснится, верна моя версия или нет. Но предложение не поддержали.

— Почему?

— Видимо, всех все устраивало. И не стали докапываться до истины.

— И даже из чувства самосохранения — ведь ситуация могла повториться?!

— А такая ситуация возникала, и к сожалению, неоднократно. В Миргороде в 1992 году. В Италии. В Пскове. В Польше… Моей гипотезой проникся лишь Василий Никифоров, ставший впоследствии командующим Воздушными силами Украины, ныне, увы, покойный. Летчик от Бога, летавший и на Су-27, он понимал, что можно наступить на те же грабли… Командир пилотажной группы «Украинские соколы» Виктор Россошанский, в которой в свое время выступал Топонарь, тоже отнесся к проблеме серьезно. А остальным, думаю, было все равно…

— С Топонарем знакомы?

— Знаком.

— Он вины не признавал и должен был ухватиться за вашу версию как за соломинку…

— Когда похожий случай произошел в Польше, я был в командировке в США. Разыскал Топонаря и спросил по телефону, в курсе ли, что та ситуация точь-в-точь напоминает скныливскую. Владимир очень удивился. Говорит: «До меня в Украине никому дела нет, а ты из Штатов звонишь». И начал что-то рассказывать об НЛО. А я ему: «Да самолет был неисправен!». Он послушал и ответил: «Да, конечно. Но знаешь, как трудно по УДО выйти?». То есть важнее причины катастрофы для него было условно-досрочное освобождение…».

ЯЦЮК В СТРОЮ, ЕГОРОВ УЕХАЛ В РОССИЮ, СУДЬЯ УВОЛЬНЯЕТСЯ

Как сообщил «Сегодня» адвокат Виталий Домашовец, представлявший в суде сторону обвиняемых в Скныливской катастрофе, Юрий Яцюк, сумевший, несмотря ни на что, вернуться в Воздушные силы, продолжает служить в Виннице. Ему присвоено звание полковник.

Второй пилот Су-27УБ, пилот-инструктор Юрий Егоров, по данным адвоката, выехал в Россию.

Судья Виталий Загоруйко, который выносил приговор в отношении Топонаря и других, в настоящее время увольняется из Апелляционного суда Киевской области, где работал последние годы. Его телефон не отвечает.

…Следствие по делу давно закрыто. Материалы сданы в архив. Но трагедия забвению не подлежит. И расследование «Сегодня» продолжается.

Источник: www.segodnya.ua