То, что одиночным терроризмом нельзя бороться — сказки.
|
|
Феномен берсеркеров новой эпохи: что объединяет современных террористов 
Откуда берутся террористы-одиночки и как с ними бороться
В 1958 году, лет за двадцать до того, как радикальные мусульманские духовные лидеры объявили «самопожертвование в борьбе с врагами» видом «мученической смерти» и начали раздавать загробных гурий-девственниц, на свет появился роман Роберта Шекли «Корпорация «Бессмертие». Он примечателен тем, что там едва ли не впервые в истории мировой литературы описываются массовые убийцы — «берсеркеры». Они действуют прямо на улицах, выбирают людные места и убивают без определенного смысла — просто чтобы удовлетворить свои потребности. Мало того, Шекли, со свойственной ему иронией, прочил их в герои нового времени. Сейчас практически ту же тактику применяют террористы и убийцы разного толка: исламисты, антисламисты, радикалы и просто психически и психологически нездоровые люди, которые таким образом сводят счеты с обществом. Корреспондент «Сегодня» исследовал историю одиночного терроризма, собрал данные о последних случаях и выяснил, каким образом бороться с современными берсеркерами.
ОДИНОЧНЫЕ АТАКИ: ТЕРРОРИСТЫ И МАССОВЫЕ УБИЙЦЫ
В последнее время все чаще происходят вооруженные нападения в местах больших скоплений народа. Полиция и спецслужбы четко разделяют их на терроризм и массовые убийства, совершенные по другим причинам. Однако терроризм — всего лишь одна из граней (пусть даже самая массовая) происходящего. На другом конце находится стрельба в школах (около полутысячи случаев с начала века) и просто массовая бойня.
Али Давид Сонболи готовил свое нападение целый год. Когда-то он лечился от депрессивного расстройства и, возможно, считал весь окружающий мир угрозой. Поэтому 18-летний немец иранского происхождения купил в интернете «Глок» и более 300 патронов, создал фейковую страницу в соцсетях (с нее он пригласил людей в «Макдоналдс» на «бесплатную дегустацию еды»), пошел в торговый центр и убил девять человек, после чего застрелился сам.
Али Давид Сонболи не был террористом, не состоял в ИГИЛ или «Хамас», не присягал им на верность и, вероятно, не думал о девственницах, ожидающих в раю. Он собирал газетные вырезки о нападениях в школах и приурочил свой акт насилия к пятилетней годовщине убийства и взрыва в Осло, которые совершил норвежский протестант-убийца Андерс Брейвик.
Не были террористами и люди, расстрелявшие вечеринку подростков в Форт Майерсе, Флорида, убив там 14-летнего и 18-летнего парней и ранив 14 человек. Никак не связан с террористическими организациями разного толка и 27-летний беженец, который в Германии зарубил женщину мачете и ранил еще пять человек. Здесь тоже — «личные мотивы». И пока не ясно, как быть с двумя парнями, которые захватили церковь во Франции, размахивая ножами, и убили священника.
И уж точно с террористическими организациями не связан 26-летний Сатоси Уэмацу, который устроил резню в интернате для инвалидов в пригороде Токио, убил 19 человек и ранил 26, требуя эвтаназии для инвалидов и улыбаясь «миру во всем мире».
А вот водитель грузовика в Ницце и исполнители терактов в Париже, как и Омар Матин, убивший 49 человек в гей-клубе в Орландо, связаны с «Исламским государством». А еще — подросток, вооруженный топором и ножом, который ранил пять человек в поезде в Вюрцбурге и 27-летний сириец, подорвавший себя в баре города Ансбах, ранив 15 человек.
Вне зависимости от мотивации, именно одиночки (зачастую, смертники) стали самой серьезной угрозой последнего времени. Они мобильны, непредсказуемы и способны на нестандартное поведение.
ИСТОРИЯ ВОПРОСА: ОТ СИКАРИЕВ И АССАСИНОВ К БРЕЙВИКУ
Как гласит история, одиночный терроризм придумали в Иудее. Все началось с зелотов — «ревнителей» социально-политического и религиозного движения, которые в начале нашей эры решили, что римское господство, идолы и прочие радости пост-эллинского мира Ближнему Востоку как-то не подходят. Самые радикальные зелоты отделились от общего движения, назвались сикариями — «кинжальщиками» — и время от времени заставляли тех самых римлян нервничать, поскольку были склонны к массовым убийствам на улицах с применением холодного оружия и наплевательскому отношению к собственной жизни.
Позже, спустя тысячу лет, эстафету перехватили мусульмане. Да-да, те самые знаменитые ассасины, они же — хашишины, для которых честью было умереть, забрав с собой какого-нибудь «грешника» и его друзей-знакомых (за которого, в общем-то, кто-то отвалил немало денег). Подобными вещами занимались и добропорядочные христиане — те же луддиты, которые протестовали против современных технологий и стремились к максимальному упрощению жизни. Именно они уже больше напоминают современных террористов-одиночек: бурное развитие мира и отсутствие нормальной психиатрии стали основными мотивами для нападений.
Старец. Глава секты убийц.
Во время Второй мировой стали известны японские тейсинтай — камикадзе, совершившие налет на Перл-Харбор и погибшие во время него. Впрочем, суицид в Японии обществом не порицается.
В 70-х годах прошлого века радикальные мусульманские духовные лидеры сравнили «самопожертвование в борьбе с врагами» с мученической смертью. К этому времени появилась доступная и мощная взрывчатка. И понеслось. В декабре 1981 года террорист-самоубийца подорвался в посольстве Ирака в Бейруте, убив 27 человек и ранив несколько сотен. 23 октября 1983 года в том же Бейруте подорвали казарму американских войск и штаб-квартиру французских войск. С тех пор смертники — шахиды в широком смысле — стали едва ли не визитной карточкой исламских террористов. В 80-х они устроили 31 теракт, в 90-х — уже 104.
Но все это — организации. Параллельно с ними с 1900 года произошло около 500 случаев «стрельбы в школе» — когда учащиеся или лица, пришедшие извне, устраивают бойню в образовательном учреждении. И количество этих случаев, начиная с 2000 года, растет.
Конечно же, как и все человеческие занятия, массовые убийства (терроризм и не только) обрели своих «рок-звезд», на которых равняются современные социопаты. Таким был, к примеру, Теодор Качиньский, он же — знаменитый Унабомбер, разославший с 1978 по 1995 год по почте 16 бомб. В результате погибло три человека. Математик, анархист и неолуддит, он боролся с технологизацией современного общества. Общество победило. В 2011 году к Унабомберу присоединился Андерс Брейвик, норвежец, протестант и террорист, убивший 77 человек с помощью самодельной бомбы и стрелкового оружия.
ОДИНОКИЕ ВОЛКИ: УСЛОВНО ДЕЛЯТСЯ НА ПЯТЬ ТИПОВ
Пока мир слишком обеспокоен борьбой с террористическими организациями, чтобы обращать внимание на одиночек. Даже более-менее фундаментальных научных исследований по данной теме практически нет. В качестве пособия можно использовать разве что книгу президента компании Political Risk Assessment, внештатного лектора кафедры политологии Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе Джеффри Саймона «Терроризм одиночек: понять усиливающуюся угрозу».
«Атаки волков-одиночек случаются все чаще, — пишет он для Foreign Policy. — Поскольку люди обрели возможность наносить удары без спецподготовки и финансирования. Все, что нужно — это доступ в интернет».
По его мнению, опасность одиночек — в нешаблонном мышлении. Никакие соучастники не оказывают на них давления, их изобретательность никто не сдерживает: «Это самые фантастические теракты в истории. Именно одиночка впервые взорвал автомобиль со взрывчаткой в 1920 году, осуществил первый крупный взрыв на борту самолета (1955 год), захватил самолет (1961 год), отравил продукты (1982 год) и разослал письма со спорами сибирской язвы в США (2001 год)».
Кроме того, одиночки сами выбирают масштабы насилия, их не волнуют репрессивные меры, и поймать таких людей очень трудно: того же Унабомбера ловили 17 лет, поскольку он не оставлял следов (к примеру, переписки).
А интернет стал для них кладезем информации: там можно найти как инструкции по созданию взрывных устройств, так и карты и схемы «нужных» объектов.
Джеффри Саймон выделяет пять основных типов террористов-одиночек: это светские люди, религиозные фанатики, борцы за какую-то конкретную идею, зарабатывающие деньги преступники и лица с повышенной раздражительностью, страдающие от психологической идиосинкразии. Впрочем, некоторые одиночки подпадают сразу под несколько категорий.
Первые действуют по политическим, этнонационалистическим и сепаратистским причинам. Вторые — во имя ислама, христианства, иудаизма и прочих верований. Третьи совершают преступления во имя некой идеи, к примеру защиты окружающей среды, против абортов и так далее. Четвертый тип работает за деньги (взрыв ради страховки, рассылка сибирской язвы для того, чтобы получить деньги на ее исследования). И наконец, пятый тип — человек, страдающий от «непереносимости других людей», их цели зачастую нелогичны и они хуже поддаются прогнозированию.
Впрочем, отмечает Саймон, именно интернет, в котором одиночки ищут информацию, помогает их ловить: правоохранители могут отследить их следы онлайн. Так, спецслужбы ищут и в чатах, и по истории поиска.
Он приводит способы предотвращения подобных терактов и нападений. «Это сказка, что для предотвращения терроризма одиночек нельзя ничего сделать. Кроме наблюдения в интернете можно разрабатывать другие меры. Среди них — разработка и усовершенствование устройств, которые ищут бомбы; установка камер наблюдения; использование биометрии при анализе походки (позволяет определить, несет ли человек взрывное устройство. — Авт.); анализ выражения лица». Ну и, наконец, эксперт подчеркивает: граждане должны сообщать о подозрительных вещах и людях в местах большого скопления народа.
ВНУТРЕННИЕ МОТИВЫ: ЛЮДИ БЕЗ МОРАЛЬНОГО СТЕРЖНЯ
Психологи предлагают разделять людей с психиатрическими и психологическими отклонениями. В то время как первые страдают от нарушений восприятия реальности и потому способны на агрессию, вторые лишены системы морально-этических ценностей и ищут свой путь в противодействии социуму. «Террористы, как правило — люди с психологическими отклонениями — социопаты, психопаты. Для них общество, как некая система отношений, норм и правил, — это неправильный порядок, нуждающийся в изменении по их «лекалам». Такое поведение и отношение может быть связано с детскими неврозами и травмами, — объясняет социальный психолог, кандидат психологических наук, доцент кафедры практической психологии НПУ им. Драгоманова Зоя Гаркавенко. — Одной из причин учащения случаев индивидуального терроризма кроется в глобальном ускорении жизни. Человек не успевает отреагировать и отрефлексировать на происходящее, потому на первый план выходят животные инстинкты. Это та самая «техносингулярность» футурологов — мир настолько ускорился, что люди не поспевают за ним. Современный человек за день перерабатывает такой же объем информации, как житель Средневековья за всю жизнь».
По сути, каждый из нас так или иначе представляет себе, что такое общечеловеческие ценности или справедливость. У социопатов подобных размышлений нет, в центре его мироздания стоит только он сам, его переживания, его проблемы. «Ценности — это стержень поведения человека. У социопатов такой стержень имеет очень специфическое наполнение. В привычном понимании для них не ценна ни собственная жизнь, ни жизни других людей, — подчеркивает Зоя Александровна. — Кроме того, если мы видим справедливость как некое средство измерения порядка, для них она — самоцель, которой они будут добиваться любой ценой».
Подобное поведение часто выказывают подростки, у которых нравственные ориентиры еще не отрегулированы. Кроме того, к нему склонны люди с неврозами и депрессиями. Потому именно их выбирают террористические организации для выполнения терактов. «Депрессия — это отсутствие смысла жизни и пути, — говорит Гаркавенко. — Чтобы ее лечить, нужно наполнить жизнь смыслом. Террористы же, по сути, указывают «рекрутам» четкий путь».
Как правило, неспециалисту сложно распознать человека, готовящегося к насильственному акту. «Нескоординированность движений разных частей тела может быть как тревожным звоночком, так и показывать человека с повышенным давлением или пережившего инсульт, — рассказывает психолог. — Есть и другие признаки. Слишком внимательный взгляд, направленный в одну точку. Отсутствие других людей за спиной — так человек подсознательно оставляет себе путь отхода».
Но самое главное — правильное поведение. «Однажды в вагон метро, в котором я ехала, вошел парень 20—25 лет с явными признаками неадекватного поведения, — вспоминает Зоя Александровна. — Он приставал к пассажирам, рассказывал о конце света. И один из пассажиров просто подошел к кнопке экстренной связи и сообщил машинисту о происходящем. Это пример крайне зрелого поведения в непростой ситуации. Человек повел себя разумно, не стал трогать самого парня, чью реакцию на интервенцию предсказать очень сложно, и обезопасил остальных пассажиров в вагоне. Это хороший пример поведения в подобной ситуации».
Источник:
