Франсуа Фийон: «Я предлагаю европейский оборонный альянс»
Российская инициатива не позволила «Исламскому государству» взять власть в Дамаске. Но большая часть западной элиты не понимает этого.
Арно Лепармантье (Arnaud Leparmentier)
Le Monde: Когда Дональд Трамп говорит «Америка прежде всего», что должна ответить Европа?
Франсуа Фийон: Это очень агрессивная риторика. Европа предупреждена. Ей нужно организовываться в условиях американской политики, которая не собирается делать нам подарков. Все это как никогда требует европейской инициативы. То, о чем говорил Трамп, началось еще до него.
США на протяжение многих лет используют против нас долларовое оружие. Они оштрафовали BNP-Paribas на 9 миллиардов долларов, а Deutsche Bank придется заплатить штраф в 7 миллиардов. Европейцы явно проявили слабость, когда вступили в переговоры о трансатлантическом партнерстве без предварительного постановления по экстратерриториальности американской юстиции. То же самое касается и Ирана, где американцы перекрывают дорогу европейцам, хотя сами подталкивают свои предприятия работать на его территории. Мы не обязаны следовать американским правилам игры.
— НАТО действительно «устарела», как сказал Дональд Трамп?
— Существование трансатлантического оборонного альянса не может быть устаревшим, оно необходимо. Но он ни в коей мере не служит защитой от исламского тоталитаризма, который стремится дестабилизировать огромную зону от Пакистана до Нигерии. Во многих случаях направляющая НАТО американская политика не является решением главной проблемы, то есть исламского тоталитаризма. США допустили ошибки на Ближнем Востоке. Они отчасти виновны в сложившейся ситуации. Трамп или не Трамп, Европе нужно выстраивать собственную оборону.
Исламистская угроза встанет по-настоящему остро в случае дестабилизации Южного Средиземноморья. Франция широко присутствует в Мали. Мне бы хотелось, чтобы Германия, которая уже предприняла значительные усилия, повысив свой оборонный бюджет, взялась бы за дело вместе с нами. Я предлагаю не интегрированную европейскую оборону, а европейский оборонный альянс. Нужно сложить ресурсы, построить европейскую промышленность и создать фонд для объединения средств на финансирование внешних вмешательств.
— Нужно ли вынести оборонные расходы из пакта стабильности?
— Нет, расходы всегда остаются расходами, это политиканские уловки. В конечном итоге вы всегда идете за кредитом к банкиру. Главная мысль тут заключается в объединении расходов.
— Вы говорите о юге Европы, но опасность существует и на востоке. Она исходит от Владимира Путина, и вы, по всей видимости, приуменьшаете ее.
— Я ничего не приуменьшаю. Отношения с Россией — стратегический вопрос для будущего Европы. В прошлом мы уже совершили ошибки, сбив Россию с пути. Это огромная страна, к которой нельзя относиться легкомысленно. У нее нет демократических традиций, но есть ядерное оружие. Существует два варианта: либо мы пытаемся договориться с Россией, либо идем с ней на конфликт. Кому в здравом уме хочется конфликта с Россией?
Было бы наивно думать, что российский народ можно сломить экономическими санкциями. Нужно найти новую основу для наших отношений с Россией. Это предполагает урегулирование украинского вопроса. Далее, нужно новое экономическое партнерство с Россией. Наконец, я предлагаю конференцию Европа — Россия по новым условиям безопасности в Европе.
— Путину можно доверять?
— А Западу всегда можно было доверять? Он ни разу не обманывал Россию по Ливии, Косово, экономическому партнерству с ЕС? Россия ответственна за многое, но в этом она не одинока. Хотел бы напомнить о безответственных заявлениях тех, кто хотели вступления Грузии и Украины в НАТО.
— Для этих стран вы предлагаете «доктрину Брежнева». Ограниченный суверенитет?
— Нет. Нужно просто признать, что Украина и Грузия не вступят в ЕС и НАТО. США бы не приняли агрессивные государства у своих границ. Зачем нужно было ставить ракеты-перехватчики у российской границы? Мы сделали много ошибок. Я вижу, как сильно Россия сбилась с пути. Можно ли вернуть ее к более рациональным позициям? Не знаю, но пытаться обязательно нужно.
— Путин внес положительный вклад в борьбу с терроризмом в Сирии?
— Российская инициатива не позволила «Исламскому государству» (запрещенная в России террористическая организация — прим.ред.) взять власть в Дамаске. Но большая часть западной элиты не понимает этого. Мы бы не отдали все рычаги Владимиру Путину, Ирану и Турции, если бы с самого начала осознали реалии гражданской войны, не строили иллюзий по поводу возможностей демократической сирийской оппозиции и сами не вывели себя из игры. Мне известно, кто такой Башар Асад и какие преступления он совершил, но представление его ухода в качестве обязательного предварительного условия стало грубой ошибкой, которая исключила европейцев из этого процесса.
— Что мы можем предложить Германии в сфере совместных действий на международной арене?
— Есть предварительное условие: восстановление мощи Франции. Немцы не верят в нашу способность встать на ноги. Так, когда мы говорим им о гармонизации налоговых систем, они подозревают нас в стремлении навязать им повышение налогов. Единственное, что может их убедить, это волевые решения, которые мы примем этим летом. Все остальное — просто литература.
— Вы не будете соблюдать предел дефицита бюджета в 3% в 2017 и 2018 годах, как и предыдущие президенты?
— Социалистическое правительство оставило государственные финансы в плачевном состоянии, хотя ему на руку играли рекордно низкие процентные ставки. Дефицит 2017 года будет ощутимо выше 3%. Я ожидаю, что он достигнет 3,5% или даже 3,6% ВВП против заявленных 2,7%. Кроме того, в 2018 году в силу вступит значительный объем непрофинансированных расходов, что еще больше обострит дефицит. Моя цель — исправить ситуацию и подойти как можно ближе к 3% в 2017 году, чтобы выйти на нулевой дефицит в 2022 году. Именно для этого я предлагаю экономию в 100 миллиардов евро.
— Существует ли альтернатива привилегированным отношениям с Германией?
— Отношения Франции и Германии, безусловно, носят основополагающий характер. Я делаю ставку на их укрепление в равноправном партнерстве. В Европе ничего не будет построено без их воздействия. Поэтому я выступаю за их укрепление в рамках равноправного партнерства. Но это партнерство еще никогда не было таким пустым и слабым, как сегодня. Тому существует три причины. С французской стороны, слабость экономики и отсутствие структурных реформ ослабили Францию по отношению к Германии. Вторая причина — это стратегическая ошибка Франсуа Олланда, который начал работу с попытки окружить Германию: она бесславно провалилась, но оставила след. Третья причина — неспособность французов и немцев говорить открыто, начинать новые совместные проекты и выкладывать на стол разногласия, чтобы вместе преодолевать их. Пора уже начать это делать. Наша историческая ответственность в том, чтобы дать Европе достаточную политическую силу, чтобы обрести вес по отношению к США, России и Китаю.
— Считаете ли вы, как Дональд Трамп, что ЕС служит лишь интересам Германии?
— Нет. Разумеется, нет. Но дела у Европейского Союза обстоят очень плохо. С сильной Германией, без значимых противовесов. Европа медлила со своими функциональными реформами, и это привело к уходу одного из народов, британцев. Причем он может стать смертельным, если Европа не возьмет себя в руки. Я предлагаю перезапуск европейского проекта предельно прагматическим образом. Я не верю в возможность переосмысления европейских институтов и договоров, которые неизменно окажутся куцыми компромиссами и вызовут лишь острую враждебность народов.
Прежде всего, я предлагаю перезапустить еврозону. Нужно, чтобы главы государств и правительств всерьез взялись за экономику еврозоны и регулярно проводили собрания, составили план по приведению налогообложения предприятий к общему знаменателю и сформировали отдельный от Европейской комиссии генеральный секретариат.
Вторая задача: превратить евро в международную резервную валюту, что позволит нам освободиться от давления доллара. Эта цель была прописана в Маастрихтском договоре. Это подразумевает формирование Европейского валютного фонда, как предлагает Вольфганг Шойбле (Wolfgang Schäuble) для помощи государствам без МВФ.
Объединение долгов и создание Министерства финансов еврозоны подорвали бы выполнение первой задачи, то есть гармонизацию налоговых систем и межправительственное управление еврозоной главами государств и правительств.
— Ангела Меркель действительно допустила «катастрофическую ошибку», приняв беженцев, как сказал Трамп?
— Я не стану учить чему-то Германию, но хочу сразу прояснить, что Франция больше не примет беженцев. Франция не в состоянии этого сделать из-за положения ее экономики, уже находящего на ее территории числа иностранцев и провала нашей системы интеграции.
Я поддерживаю право на убежище и связанные с ним ценности. Тем не менее во всем остальном я — за более жесткую иммиграционную политику с установкой квот, серьезным пограничным контролем и биометрической системой, которая позволяет понять, кто въезжает, а кто выезжает. Я поддерживаю инициативу Ангелы Меркель по более тесному сотрудничеству с Африкой, которая должна принять обратно своих нелегальных мигрантов в обмен на представление помощи.
Источник:
