Хорошо, но зачем мы это сделали?
Окай Гёненсин (Okay Gönensin)
Обнародовано письмо, которое президент Эрдоган написал президенту России Путину. В этом письме Эрдоган выражает «сожаление» по поводу падения самолета.
Выражение «сожаления» — не значит принесение извинений. А значит вот что: если вы тоже сделаете шаг навстречу, мы, возможно, принесем извинения.
Ответ Путина пока неизвестен. Может быть, он вновь озвучил требование извинений и компенсаций. К этому требованию может добавиться и какая-нибудь «открытая дверь».
Какой бы ни последовал ответ, Анкара сделала важный шаг в сторону нормализации отношений с Россией.
При взгляде на нынешнюю ситуацию и наши отношения с окружающими нас странами не составит труда понять: панорама — отнюдь не радостная.
Но Анкара стала делать важные шаги на пути к «ревизии» всех этих отношений.
Она стала очень близка к нормализации отношений с Израилем. В процессе продолжает обсуждаться вопрос и об израильской блокаде Газы.
Турецкому общественному мнению дают понять, что на пути к соглашению с Израилем Анкара не идет на какие-либо уступки в вопросе Газы.
При таком процессе примирения о полном исполнении требований каждой из сторон речи не идет. Стороны достигнут договоренности, когда обе пойдут на определенные уступки.
Что же касается отношений с Россией, Путин продолжает настаивать на извинениях и компенсации, ни на шаг не отступив от своей позиции до настоящего времени.
В приближенных к Партии справедливости и развития СМИ высказывалось и предположение о том, что уничтожение российского самолета — работа «параллельной структуры» («Джамаата Гюлена»), нацеленная на подрыв турецко-российских отношений.
Судя по тому, что это несколько подготавливает почву для извинений, мы можем сказать, что Анкара сильно приблизилась к тому, чтобы принести извинения.
Когда турецко-российские отношения, которым был нанесен ущерб на миллиарды долларов, восстановятся, мы сможем сказать: «К счастью, мы преодолели и это».
Но мы также можем вернуться к моменту уничтожения российского самолета и политике Анкары в Сирии, озадачившись вопросом: «Хорошо, но зачем мы это сделали?»
Если мы обратим внимание на сигналы, поступавшие с момента возникновения кризиса в отношениях с Россией, мы также можем увидеть, что политическая воля должна открыто ответить народу на вопрос: «Зачем мы это сделали?»
Источник:
