Как вести себя с террором: дайте шанс яростиНападения в Германии
После недавнего теракта в Берлине власти считают недопустимым, чтобы среди граждан начали распространяться страх и ярость. То, что политики будут рассказывать нам, что нам делать и говорить, мы и так знаем. Но чтобы нам говорили, что мы должны чувствовать — это что-то новое.
Ян Фляйшхауэр (Jan Fleischhauer)
Через два часа после теракта Катрин Гёринг-Эккхардт (Katrin Göring-Eckhardt) уже знала, что такое адекватная реакция: «Траур и сострадание. Сейчас больше ничего!», написала председатель фракции «Зеленых» в Twitter. То, что политики говорят нам, что нам говорить, нам давно известно. Бывало в прошлом и такое, что нам говорили, что нам думать. Но чтобы нам предписывали, что нам чувствовать — это что-то новое.
Таким образом, страх отнесен к тем чувствам, которые мы испытывать больше не должны. «Страх!» — таков был заголовок на первой полосе газеты Bild на следующий день после теракта. Это вызвало массовую критику со стороны других СМИ, упрекавших главного редактора Bild Танит Кох (Tanit Koch) в запугивании сограждан. Даже коллеги, которые еще относительно недавно были одержимы страхом перед американской курятиной, теперь хором утверждали, что террор их нисколечко не впечатляет.
Любого берлинца, осмеливающегося выйти за порог собственного дома, пусть даже всего лишь сходить в соседний магазин за пивом, можно считать образчиком хладнокровия, свойственного жителям столицы. Если дело будет продолжаться так и дальше, то вскоре можно будет в массовом порядке раздавать медали за мужество перед лицом врагов.
А теперь давайте-ка подумаем не по-христиански
Я знаю, что рассуждаю сейчас не очень-то по-христиански: но, на мой взгляд, ярость и возмущение в качестве реакции на теракт настолько же естественны, как и траур с состраданием. Я бы, к примеру, не имел ничего против, если бы людей, которые, приехав сюда, уничтожают собственные документы, чтобы их нельзя было идентифицировать, заключали под стражу и держали на хлебе и воде до тех пор, пока они не вспомнят, откуда приехали. По-моему, было бы также неплохо, если бы тех, кто время до собственной высылки из нашей страны коротает, занимаясь торговлей наркотиками или участвуя в массовых драках, также заключали под стражу. Поэтому эта колонка и называется «черный канал», а не «в сомнениях — налево».
Я понимаю, что нельзя заниматься политикой, будучи движимым яростью. Мне импонирует в Ангеле Меркель ее способность в трудных ситуациях сохранять голову холодной. Потому что каждый раз, когда она поддавалась эмоциям, у нее что-то не получалось. Так было, когда она провозгласила будущий отказ от атомной энергии, не задумываясь о том, как такая страна как Германия будет добывать электричество. Так было, когда она, не задумываясь о последствиях, решила отменить пограничный контроль для беженцев. Но разве мы, будучи гражданами этой страны, не вправе — если воздержаться от эмоций — ожидать от нашего руководства побольше жесткости в качестве ответа?
Может, политикам стоит учиться на собственных ошибках?
Сейчас повсюду пишут, что в борьбе с террором будет наиболее мудро продолжать действовать так же, как мы действовали до сих пор. Считается, что если мы изменим собственный стиль жизни, то это будет означать, что наши враги победили. Но, по этой логике, получается, что те, кто, как Хорст Зеехофер (Horst Seehofer), выступает за ужесточение законов в области безопасности, тем самым потакают террористам. Как вариант: они делают террор инструментом политики и тем самым тоже потакают террористам. То есть, так или иначе, помогают силам зла.
Я думал, что политики должны уметь извлекать из допущенных ошибок правильные уроки. Когда я читаю, как какой-то иммигрант, который сначала поджег лагерь беженцев, потом напал на полицейского с целью завладеть его оружием и другими своими действиями вполне «заслужил», чтобы его взяли под стражу, по-прежнему остается на свободе, то думаю, что вовсе не обязательно оберегать именно такой статус-кво.
На самом деле полиция в плане предотвращения теракта проявила себя из рук вон плохо не потому, что считала, что Анис Амри не представляет опасности, а потому, что не имела инструментов, чтобы его арестовать. Когда в середине июля он попался полицейскому патрулю с фальшивыми документами, по указанию судьи его задержали на одни выходные, но все попытки продлить его задержание оказались тщетными, потому что у тунисца, кроме фальшивого паспорта, не было при себе никаких других документов.
Ярость и возмущение — но по-настоящему
Предупредительный арест для обеспечения сохранности возможен лишь в случае, когда есть вероятность, что родная страна иммигранта, подлежащего высылке, в течение трех месяцев предоставит его действительное удостоверение личности. Если этого, как в случае с тунисцем, ожидать не приходится, подозреваемый вновь имеет право выйти на свободу. И в этой ситуации в ответ на предупреждения о ее недопустимости, раздающиеся из Баварии, говорят, что в ужесточении действующих законов «нет необходимости»!
В течение 48 часов после того, как Анис Амри задавил на угнанном грузовике 12 человек, на площади Брайтшайдплатц в Берлине пара сотен человек собрались на демонстрацию протеста против «использования этого теракта ультраправыми силами в качестве инструмента для разжигания расовой ненависти в непосредственной близости от места преступления». Об этом сообщала телепрограмма «Темы дня». «Мы хотим показать, что не отдалим Берлин, Харденбергплатц, Брайтшайдплатц и нашу страну нацистам», кричал депутат Бундестага от партии «зеленых» Эскан Мутлу (Özcan Mutlu) в микрофон.
Но если речь идет о том, чтобы помешать «неправильным» силам использовать подобные события в качестве инструмента для достижения своих целей, то траур и сочувствие должны отойти на второй план. Тогда на первый план на некоторое время вполне имеют право выйти и ярость с возмущением.
Источник:
