Коммунистический путч, который не удался

- admin · Август 19, 2016

Коммунистический путч, который не удался25 лет Августовскому путчу

Вибеке Сперлинг (Vibeke Sperling)

Сегодня исполняется 25 лет с того дня, как путчисты попытались затормозить горбачевские реформы в Советском Союзе. Им это не удалось благодаря стремлению простых россиян к демократии, но путч стал началом конца СССР.

Москва производила странное впечатление после попытки государственного переворота против последнего президента Советского Союза Михаила Горбачева.

Уже начали наводить порядок в центре событий, вокруг Белого дома в центре города. Но совсем недалеко от этого места советская столица ничем не отличалась от себя обычной. СМИ со всего мира освещали недавние события так, будто бы весь город поднялся на борьбу с путчистами, но после разговоров со многими москвичами создавалось впечатление, что целые миллионы и не подозревали о том, что происходило незадолго до этого.

«Я у Белого дома не был. Видел несколько танков, но в большинстве районов города все было спокойно, люди работали, как обычно», — сказал один пожилой мужчина.

Молодая женщина заметила: «Когда у тебя дети, ты стараешься держаться подальше от подобного переполоха, так что я понятия не имею, что вся эта суматоха для нас означала. Да и сейчас не знаю».

В нынешние путинские времена можно сомневаться в том, что демократия вообще может когда-нибудь победить в той России, которая появилась после развала Советского Союза, но победа над путчистами показала, что многие русские обладают настоящим талантом по части демократии и революционного поведения.

Все началось 19 августа 1991 года, когда некоторые члены правительства сместили президента Михаила Горбачева, отдыхавшего в Крыму. Среди них были вице-президент, премьер-министр, министры внутренних дел и обороны, они осуществили все вместе с шефом КГБ. Они были недовольны горбачевскими реформами и новым союзным договором, который предоставил бы 15 союзным республикам больше самоуправления и тем самым ограничил бы власть советского правительства.

Горбачев сам сделал путч возможным, назначив всех путчистов на занимаемые ими посты и ограничив реформы в соответствии с их требованиями.

Но из-за того, что путч был плохо спланирован, и благодаря народному восстанию попытка государственного переворота захлебнулась всего через три дня.

Твердокаменные коммунисты

Сама я переживала путч в тогдашней союзной республике Латвии, где он продолжался на один день дольше, чем в Москве. Местные путчисты были твердокаменными коммунистами, они панически боялись активизации движений за свободу в прибалтийских странах.

Поэтому и отказались признать, что путч в центре советской империи провалился.

В Риге местные путчисты сделали то, что и следует делать путчистам, а именно — герметично закрыли все канала коммуникации с городом, так что Рига пребывала в неведении относительно того, что же происходило в советской столице.

В Москве путчисты также попытались скрыть происходящее от окружающего мира, но в городе было слишком много работников СМИ, которые их не послушались, и только появляющийся в России Интернет тоже внес свой вклад в то, чтобы свалить путчистов, распространяя информацию своим согражданам и всему миру.

В Риге открытая телефонная линия была только в шведском консульстве, так что мы, скандинавские журналисты в городе, выстроились там в очередь с историями о местном перевороте. Но шведские дипломаты нас отвергли, поскольку телефонная линия должна была использоваться исключительно для контактов с МИД (министерством иностранных дел в Стокгольме).

Было похоже на то, что шведы думали, что путч удастся, и опасались репрессий, если бы своими действиями поспособствовали тому, чтобы разрушить завесу молчания.

Повсюду попадались плачущие латыши, которые боялись, что теперь их «поющей революции» пришел конец.

Поющая цепь людей

Поющая революция началась за несколько месяцев до падения Берлинской стены, а именно 23 августа 1989 года. Основные магистрали между тремя балтийскими странами были заполнены машинами и людьми. Говорили, что на улицы вышли до двух миллионов прибалтов, так что советской власти не оставалось ничего другого, как просто за этим наблюдать.

В 19.00 в тот августовский вечер молодые, старые, дети и взрослые взяли друг друга за руки, образовав людскую цепь длиной в 600 километров, она протянулась через все прибалтийские республики. Во многих местах впервые за долгие годы зазвонили церковные колокола, а люди стали петь.

«Кто может расстрелять миллион человек? Никакая сила в мире не может», — сказал Альгирдас Саударгас (Algirdas Saudargas), впоследствии ставший первым министром иностранных дел свободной Литвы.

Радикальная идея

В дни путча историк Эдгарс Ринкевичс (Edgars Rinkevics), ставший впоследствии министром иностранных дел Латвии, сказал мне в здании парламента, забаррикадировавшегося от путчистов:

«Не знаю, станет ли Латвия свободной на моем веку. Мы даже не можем представить себе, как быстро все может произойти. В следующий раз, возможно, преимущество будет на нашей стороне, но, возможно, независимость все еще слишком радикальная идея».

В день, когда путчисты в Москве сдались, громкоговорители призывали население Риги не выходить на улицу и делать то, что прикажут. Но многие латвийские знакомые уже узнали о провале путча в Москве — благодаря интернету, который только-только появился.

Они вышли на улицы в майках, на которых было написано «Свободная Латвия» и флагами, но маленькая и слишком уверенная в себе группа, с которой я беседовала, была атакована спецназом ОМОН — ему пришлось гоняться за нами несколько часов по историческому центру Риги. Омоновцы кричали:

«Сдавайтесь! Мы все равно победили!»

Мне удалось избежать ОМОНовских дубинок только потому, что вместо меня под град их ударов попала местная молодежь. Некоторых из них арестовали, но выпустили той же ночью, когда латвийским путчистам пришлось признать, что на самом деле победили те, кого они арестовали.

В это время из Москвы в Ригу добрались и некоторые из ставших впоследствии иконами фотографии из Москвы. В редакции, битком набитой людьми, нам показывали фотографии Ельцина на танке, его преданных сторонников у Белого дома, которые не испугались ни танков, ни дождя.

Реакция Запада

Падение Берлинской стены через несколько месяцев после кульминации поющей революции прибалтов стало новым поворотным моментом в процессе, приведшем к распаду Советского Союза.

Литовец Альгирдас Кауспедас (Algirdas Kauspedas) рассказал через 20 лет после распада СССР, что он услышал об этом в своей машине, и ему даже пришлось съехать на обочину, чтобы переварить новость.

«И в тот самый миг я понял, что мы будем свободны. Это уже не было просто какой-то местной борьбой против местной системы».

Когда начался путч, Литва уже объявляла о своей независимости, 11 марта 1990 года, но никто из западных держав открыто независимость не признал.

Дания открыла «Балтийское информационное бюро» в Копенгагене в декабре 1990 года, но в целом мир занял выжидательную позицию и позже отвернулся от любимчика Запада Горбачева, который во многом сам был сильно виноват в массовом восстании.

В январе 1991 года горбачевская Москва попыталась затормозить революцию в Прибалтике. Советские войска были брошены на усмирения собравшихся вокруг телебашни в Вильнюсе, погибло 14 человек — некоторые под гусеницами танков.

Потом пришла очередь Риги, там были убиты четыре активиста. Попытки Горбачева остановить движения за свободу силой оружия активизировали процесс распада Советского Союза. И просто непостижимо, как Горбачев мог этого не понимать.

Время после неудавшегося путча стало временем эйфории. В Москве в сентябре 1991 года русские выстаивали в длинных очередях, чтобы купить газеты, которые благодаря горбачевской гласности публиковали массу до недавнего времени секретных материалов о преступлениях, совершенных во времена Сталина.

Люди жадно хотели знать правду о прошлом, но в такт с экономическими трудностями эпохи Ельцина и после того, как к власти пришел президент Владимир Путин, началась ползучая реабилитация Сталина.

Тогда, в начале 1990-х, Запад совершил одну из своих самых больших ошибок, сначала безоговорочно поставив на Горбачева, а потом, уверовав в то, что русские быстро станут такими же, как мы, на Западе. Мы видели, что такое может произойти быстро в таких странах, как страны Балтии и страны Центральной Европы, но не понимали особенностей России.

Позволю себе процитировать собственную книгу «Мечты русских» (Russernes drømme):

«Развитие России от надежд на демократизацию в начале 1990-х годов к сильному откату во времена Путина объясняется, в первую очередь, внутренними причинами. Но откату во многом способствовало и то, что западные лидеры проигнорировали травмы, нанесенные русским развалом Советского Союза. Мы замечали, что Россия более или менее поднимается экономически, но не увидели, что ничего подобного в психологическом или ментальном плане не произошло».

Возможности Интернета

В августовские дни 1991 года путчисты попытались поставить под контроль все СМИ, но они либо не знали, что в Советском Союзе стал появляться интернет, либо не придали этому значения.

Благодаря новым технологиям связь с Западом была свободна от контроля со стороны властей уже с конца 1980-х годов. Именно с помощью Интернета стало возможным предоставлять текущую информацию о путче, в частности, распространяя новости радио «Эхо Москвы», которое не послушалось запретов путчистов.

Сотрудники информационного агентства Interfax также способствовали тому, чтобы реформировать мир. СМИ во все большем количестве российских городов сообщали свои, местные новости.

Аппарат Бориса Ельцина также открыл для себя возможности сети. Его люди появились в агентстве новостей, где отправляли сообщения избранного тогда российского президента.

Интернет-агентство Usenet разослало миру следующий текст о первом дне путча: «С нами все в порядке, но нам страшно, и мы разгневаны. В Москве полно танков. Я их ненавижу. Они пытаются прикрыть все СМИ. Час назад закрыли CNN, а по советскому телевизору показывают оперы и старые фильмы».

События августа 1991 года показали, что непосредственное народное общение в критические времена может дать фору традиционным СМИ. В последующие годы много говорили и писали о мобилизации с помощью интернета, но интернет-активность в Москве в те августовские дни является одним из самых убедительных примеров того, как революция осуществляется online.

Для пользователей Интернета рассказы свидетелей попытки переворота были важны не только потому, что так они узнавали самые последние новости, это стало началом новой эры. В исторических событиях могли принять участие все. Цифровая утопия стала реальностью, и для русских тоже.

В одном из тысяч сообщений пользователей Usenet о путче было написано: «Мы видели танки собственными глазами. Надеюсь, мы сможем снова с вами связаться в ближайшие дни. Коммунистам не удастся снова изнасиловать Россию-матушку!»

Революции в эпоху Интернета имеют одну важную общую особенность. Хотя в них и могут принимать участие некоторые политические силы, они не централизованы и происходят в сотрудничестве с простыми людьми.

Без августовского путча история о цифровой активности была бы неполной. Значение Интернета в сегодняшней России становится все больше, в то время как критически настроенные традиционные СМИ подавляются. Именно в сети ведутся самые захватывающие и критические дебаты о том, что происходит в стране.

Он предвидел приход к власти Путина

Но давайте вернемся к истории о путче. Горбачев часто говорил об «ускорении», но его собственные действия показали, что для него все оказалось слишком быстро — когда он, например, отверг так называемый план «500 дней», предусматривавший переход экономики от плановой к рыночной за 500 дней.

Он не слушал своих самых толковых сотрудников, таких, как министр иностранных дел Эдуард Шеварднадзе, который вышел в отставку в знак протеста в декабре 1990 года. Это не стало сюрпризом, поскольку Шеварднадзе в течение нескольких месяцев предупреждал о ситуации, в частности, на одной пресс-конференции:

«Мы скатываемся назад в ужасное прошлое. Позиции реакционеров становятся сильнее. Реформаторы зарыли головы в песок. Нам угрожает диктатура. Никто не знает, что эта диктатура будет означать, и какой диктатор придет к власти».

Старый лис Шеварднадзе уже в 1990 году, похоже, предвидел появление Владимира Путина в Кремле 10 лет спустя.

Предостережения Шеварднадзе о людях прошлого получили подтверждение, когда Горбачев в 1990 году сделал министром внутренних дел Бориса Пуго.

Пуго был латыш и руководил КГБ в Риге. И именно он собирался возглавить атаки на освободительные движения прибалтов.

Пуго сыграл также огромную роль и в конфликте Горбачева с Ельциным. Все могло бы выглядеть иначе, если бы Горбачев и Ельцин вместе боролись бы против путчистов типа Пуго. Но Горбачев разрешил Пуго запретить объявленную проельцинскую демонстрацию, а незадолго до начала путча была вновь введена цензура СМИ.

Летом 1991 года многие советники Горбачева очень нервничали именно из-за того, о чем предупреждал Шеварднадзе: переворота изнутри. Но Горбачев отверг и эти предостережения.

Скромные реформы Горбачева ухудшили положение еще больше. ВВП упал более чем на 10%, цены на товары народного потребления и продукты питания выросли более чем на 50%. И при таком массовом недовольстве населения и с таким правительством, которое работало из рук вон плохо, Горбачев отправился в отпуск в Крым.

Крахом Советского Союза была рождена мечта о новом мировом порядке. И он возник — с удушением либеральной демократии в России. С Путиным вернулись фантомные боли населения России — вера в то, что Запад в отношении него замышляет исключительно что-то плохое. Путин эти боли усилил и попытался приглушить с помощью агрессии по отношению к соседям, сначала Грузии и России (так в тексте — прим. пер.).

Но дни путча 1991 года несмотря ни на что останутся победой демократов в России.

Источник: inosmi.ru