«Мы» и попытка переворота в ТурцииПопытка переворота в Турции
Азми Башара
В 50-х и 60-х годах прошлого века для того, чтобы военный переворот в любой арабской стране увенчался успехом, было бы достаточно захвата небольшой группой молодых офицеров низшего и среднего звена здания радио и телевидения, чтобы, возглавляя колонну танков в столице, сделала заявление номер один.
В современной же Турции, в частности, вчера, 15 июля 2016, многочисленные силы внутренних войск и полиции (проникшие ранее в судебные и другие государственные органы) — их были сотни, а, возможно, и тысячи — попытались совершить военный переворот, захватили здания радио, телевидения и площади многих городов, в том числе Стамбула и Анкары. Однако переворот провалился.
В своем сообщении мятежники заявили о своей приверженности демократическим принципам, ценностям прав человека и светскости. В связи с этим мы вспоминаем и заявления восставших в нашей стране в прошлом веке, в которых осуждалась коррупция, многочисленные случаи предательства политиков, декларировалась приверженность делу освобождения Палестины. Но турецкий народ не слушал ни единого слова. Их не интересовало, что они говорят. Важно было лишь то, что это говорят военные, и это слова против избранного правительства, и значит, это неправильно. Это то, что осталось в исторической памяти тех, кто пострадал от военного управления. Это глубоко укоренившаяся политическая культура, когда люди независимр от привлекательности лозунгов не приемлют военного переворота, уважая право выбирать тех, кто ими управляет. Наличие в стране военных, контролирующих ситуацию, не просто плохо, это предвестник того, что может произойти еще что-то более ужасное. Все начинается с объявления чрезвычайного положения и комендантского часа, затем распускается парламент, начинаются аресты политических активистов, закрытие газет — дальше история известна. Никто не хочет идти на это, уповая на какие-то обещания.
Турецким оппозиционным партиям (левым и правым) во главе с Республиканской народной партией не нравится нынешнее руководство. Они не поддерживают ни внутреннюю, ни внешнюю политику Эрдогана, однако и они отказались поддерживать военных. В условиях опасности установления военного правления демократические ценности были защищены. Оппозиция предпочла дождаться следующих выборов, а не устранять своих политических оппонентов с помощью военных. Чего нельзя сказать про противоречивый политический курс египетской оппозиции в 2013 году, когда они были готовы сотрудничать со старым режимом и военными, чтобы устранить своих конкурентов. Это противоречило культуре партий, которые боролись за власть после арабских революций 2011 года. Такое поведение диктует совершенно иной подход к государству. Он выделяется на фоне совершенно иных принципов, которые подразумевают четкие правила игры в политической и общественной сферах, одинаковые для руководителей и их соперников.
В последнее десятилетие завершился важный этап в развитии турецкой армии. Она постепенно отказалась от политических амбиций, стала более профессиональной, приняла институт выборов как один из элементов укореняющейся демократической культуры турецкой политической элиты и средств массовой информации. Мятежникам нужно было подделать подпись главнокомандующего на декрете, чтобы все подумали, что армия совершила переворот. Потому что они знают вес армии на национальном уровне.
Что касается арабских стран, то этот путь для армий и политических сообществ никогда не заканчивается. В 2013 году военный переворот совершился в Египте. Им руководил высший командный состав армии, а, конечно, не младшие офицеры. В армии окрепли контролирующие и следственные структуры, в том числе военная разведка, поэтому офицеры в звании майора или подполковника уже не могли провести переворот. Что же касается армейского руководства, то они взяли власть в свои руки. Это политическая «эволюция», которая ожидает арабские армии.
Что касается СМИ, то здесь можно говорит бесконечно. Некоторые СМИ, поддержанные определенными государствами, без стыда праздновали переворот, и в эйфории преждевременно заявили о его успехе, а также назначили сами себя ночью представителями этого переворота.
Но даже в эту ночь арабы не делились на сторонников и противников демократии, а лишь на сторонников и противников Эрдогана, хотя и сообщения Ассоциации мусульманских улемов вряд ли можно назвать продемократичными. Однако был замечен рост демократических настроений среди арабов. Согласны они были с позициями «Партии справедливости и развития» или нет, но они поддержали демократические принципы и выступили против переворота. Демократия важнее партии: поэтому Эрдоган не будет использовать неудавшийся переворот для усиления собственной власти. Так представляют его СМИ из демократического лагеря.
Что же касается «нашего» положения, то правильнее всего его охарактеризовать как обеспокоенность. Из нескольких источников мне приходили тревожные сообщения о судьбе беженцев и изгнанников в Турции из Египта, Сирии и других арабских стран, что не может сейчас не беспокоить арабов.
Источник:
