Наследственная «гибридность»Восточная Украина: ничья земля
Валентин Торба
На днях в Украинском кризисном медиацентре состоялся круглый стол на тему «Деоккупация: как это работает?». Заявленная цель аналитического центра CONKORDO в партнерстве с Донецким пресс-клубом — инициировать регулярную дискуссию (один или два раза в неделю) и призывать приобщаться к созданию интеллектуального гуманитарного фронта Украины в формате общего действия. К участию в мероприятии были приглашены историки, волонтеры, юристы и представители государства.
Основные вопросы и месседжи мероприятия:
Готова ли страна до окончания войны? Как состоянием на сегодня выглядит стратегия деоккупации территорий, которые будут освобождены? Почему запрос на наказание должен быть реализован через «Закон о коллаборации», а не «Закон о десепаратизации»? Почему вообще терминология важна для победы в войне и формирования исторической памяти о ней? Какова функция образования в процессах возвращения и развития украинской культуры в целом? Что такое «общее действие» и какие мероприятия следует реализовывать уже в настоящее время?
Предметом национальной публичной и экспертной дискуссии, по мнению участников круглого стола, должен стать мировой опыт перестройки гражданского общества в разрушенной войной среде Донбасса. Необходимо изучение и использование примеров эффективного возобновления освобожденных территорий. Относительно последнего прозвучало мнение, что Донбассу нужно не столько возрождение, сколько перевозрождение. Старый, «совковый», прокоммунистический Донбасс даже после освобождения будет означать глухую историческую дыру. Именно поэтому эти территории нуждаются в качественно новом подходе к развитию.
Подходящей является позиция соорганизатора этого мероприятия историка Елены Стяжкиной, которая абсолютно точно сделала акцент на термине «деоккупация», умышленно отбросив определение «реинтеграция». Следует напомнить, что газета «День» регулярно поднимает проблематику подхода к возобновлению территориальной целостности страны с позиции сохранения государственности. Тому пример ряд статей и интервью в этом году («Реинтеграция или деоккупация?», №96-97, 2016 г.; «Стратегия деоккупации или «осваивания средств»?», №155, 2016 г.; «С чего начинается деоккупация?», №54, 2016 г.). Действительно, отход от четкого понимания того, что никакой реинтеграции оккупированных территории априори быть не может без освобождения их от российской армии и коллаборантов, не только путает западный мир (РФ этим пользуется для позиционирования войны на Донбассе именно как внутреннего конфликта в Украине), но и подменивает понятие.
«Мы сознательно говорим о деоккупации, — говорит Елена Стяжкина, — абсолютно понимая, что процесс агрессии РФ на территории Украины имеет много других составляющих, в том числе информационное, цивилизационное, антиолигархическое напряжение, социальный контекст и тому подобное. Практика освобожденных территорий демонстрирует, что там, где нет российской армии, танков и «Градов», там нет и войны. Часто наши международные партнеры и даже внутренние враги используют разные сюжеты и темы для построения линий десепаратизации, реинтеграции, то есть такого себе «ирландского сценария». Этот подход навязывается силами реванша, и так за 20 лет мы точно можем получить ирландский вариант, а должны в действительности получить единую Украину. Поэтому слова и определения очень важны для верного понимания ситуации, в которой мы находимся, и, соответственно, перестройки адекватных стратегий».
Собравшиеся убеждены, что для деоккупации Донбасса нужен широкий спектр инструментария, а не копирование существующих форматов разрешений конфликта. И, безусловно, необходимо разрабатывать правовую стратегию требований к оккупанту относительно компенсации нанесенной Украине и гражданам вреда в результате агрессии. Об этом в частности отметила консультант Комитета ВРУ по вопросам соцполитики, занятости и пенсионного обеспечения Елена Маленкова.
Кроме того, рано или поздно нужен будет суд над коллаборантами. Причем не столько ради их осуждения, сколько для «права на ответственность» тех, кто не по собственной воле вынужден работать под властью оккупанта. Елена Стяжкина предлагает разработать закон «О коллаборации» с целью «очищения тех украинских граждан, которые вынужденно находятся на оккупированных территориях». Она убеждена, что перед украинцами (а не только жителями Донбасса) стоит задача — создавать реальность завтрашнего дня с тем, чтобы «быть подсолнухом в полях Донбасса на родной земле, а не пылью на российских сапогах».
Адвокат из Луганска Наталья Целовальниченко в конце мероприятия взяла короткое слово и выразила несогласие с предложением разработки упомянутого закона «О коллаборации». Она считает, что эта работа не входит в компетенцию историков. Более того, принципиально стоит вопрос о том, «сможет ли государство адекватно подходить к вопросу коллаборации в то время, как у самого главы государства остаются активы в РФ, а его предприятие платит налоги в бюджет агрессора».
Гуманитарная окрашенность мероприятия контрастировала с такой постановкой вопроса. Хотя поднятая тема отношений высшего государственного звена с оккупантом пролила свет на позицию — советником министра по оккупированным территориям Олесей Цибулько. Последняя заявила, что в министерстве предпочитают избегать определения «деоккупация», ведь это требует длительного времени для подтверждения. Цибулько объяснила, что, оказывается, в Министерстве по оккупированным территориям используют словосочетание «перестройка мира». К сожалению, формат встречи не дал возможности задать госпоже Цибулько закономерный вопрос — не от агрессора ли зависит мир, который его и нарушил? Более чем семь сотен российских танков (не учитывая реактивных систем залпового огня, завезенных кадровых военных и тому подобное) на Донбассе, оказывается, не является поводом для официального применения термина «деоккупация».
Откуда появляется странная слабость у представителей государства, когда речь идет о принципиальных моментах угрозы государственности? Иногда достаточно даже волонтеру попасть во властные кабинеты, как их риторика изменяется, а определение принципиальных моментов размывается. А именно в размытости определений часто кроется или чей-то интерес, прикрытый дипломатией, или то, что мы называем «гибридной войной», когда под соусом примирения подается яд уничтожения основ государственности. Кстати, именно на волонтеров часто положена миссия практической деоккупации. Ведь даже освобожденные территории нуждаются у местных деоккупации сознания. Волонтеры непосредственно общаются с населением, возят им помощь, занимаются с детьми в школах, но, как признали собравшиеся, и они выдыхаются и уже сами нуждаются в моральной помощи. Причина? Отсутствие системности и четких ориентиров от самого государства.
Руководитель Аналитического центра «Фабрика думки Донбас» указал на тревожную тенденцию. 18% жителей оккупированных территорий Донецкой области идентифицируют себя как граждане «ДНР». Здесь с самого начала нужно отметить, что проблема самоидентификации на Донбассе заключалась как раз в отсутствии такой самоидентификации. Таким образом, рядовому жителю востока Украины оккупант при условиях тотального владения СМИ легко может навеять любые психологические привязки. К этому можно прибавить склонность местного пролетариата к патернализму и непосредственной близости к РФ. Но главным выводом из упомянутой цифры должен быть фактор потерянного времени. За два с половиной года оккупации враг постепенно приучает население к празднованию дат, изучению истории по российскими учебникам, последние из которых датированы 2016 годом.
Участники круглого стола согласились с тем, что Донбасс в 90-х годах во времена правления Леонида Кучмы был фактически отдан конкретному клану. А следовательно, можно сказать, что оккупационная гибридность тянется еще с момента прихода к власти в 1994 году упомянутой персоны, который шел на президентство с пророссийскими лозунгами, а потом перед вторым сроком (с 1999 года) назначил главами Луганской и Донецкой областей Александра Ефремова и Виктора Януковича, соответственно. С тех времен пророссийские силы плодились на Донбассе и в Крыму со скоростью бактерий в грязи. Проукраинские элиты с трезвой позицией просто не находили почвы для развития. Зато формировались течения псевдопатриотов, которые на выборах исполняли техническую роль для провластных сил.
В 2004 году, после победы так называемой Оранжевой революции, появилась надежда на украинизацию восточных регионов. В конечном итоге, проукраинские силы, которые при президенте Ющенко подняли голову и фактически «засветились» на Донбассе, после реинкарнации Януковича попали «под раздачу». На президентские выборы 2010 года Донбасс пришел с «сырым» проукраинским электоратом, который, например, в Луганске никак не мог понять, почему БЮТ представляет человек, близкий к Александру Ефремову, а именно — Наталья Королевская. По всему видно, что еще с 90-х годов такая гибридность была наследственная. И именно ею в определенный удобный момент воспользовался агрессор. Как сказала Елена Маленкова: «Агрессия упала на подготовленную почву». А следовательно, и деоккупировать украинские земли можно только тогда, когда на «материковой» Украине будет отработана четкая линия определений.
Источник:
