Последний вздох глобализации
Бэрри Айхенгрин (Barry Eichengreen)
Означает ли избрание Дональда Трампа президентом США, что глобализация умерла, или же сообщения о смерти этого процесса сильно преувеличены? А если глобализация лишь частично ослабла, а не смертельно больна, должно ли нас это тревожить? Насколько важным окажется для глобальной экономики замедление темпов роста международной торговли, которого следует теперь ожидать?
Темпы роста мировой торговли замедлились бы в любом случае, независимо от Трамп. В первом квартале 2016 года рост уже остановился, а во втором квартале он упал почти на 1%. Тем самым, продолжилась возникшая ранее тенденция: с 2010 года мировая торговля растёт не более чем на 2% в год. Поскольку мировое производство товаров и услуг растёт более чем на 3% в год, соотношение объёмов торговли к ВВП падает, хотя в предыдущие годы оно уверенно увеличивалось.
Эту тревожную тенденцию эксперты по глобализации объясняют возобновлением протекционистских настроений, которые проявились в народном недовольстве Транс-Тихоокеанским партнёрством (ТТП) и Трансатлантическим торговым и инвестиционным партнёрством (ТТИП), а теперь ещё и в победе Трампа на выборах. Это означает, что потенциальные выгоды открытости и международной специализации оказываются упущены.
Хотя причинно-следственные связи в экономике могут быть трудноуловимы, в данном случае они предельно ясны. Замедление темпов роста мировой торговли стало результатом замедления темпов роста ВВП, а не наоборот.
Это особенно наглядно видно на примере инвестиционных расходов, которые резко сократились после мирового финансового кризиса. Инвестиционные расходы способствуют росту внешней торговли, поскольку страны мира непропорционально зависимы от сравнительно небольшой горстки производителей технологически продвинутых капитальных товаров, например, Германии.
Замедлению оборотов мировой торговли способствует также замедление темпов роста экономики Китая. До 2011 года экономика Китая росла двузначными темпами, при этом объёмы экспорт и импорт росли даже быстрее. А сейчас рост ВВП Китая замедлился на треть, что привело и к замедлению темпов роста китайской торговли.
Чудо китайского роста, от которого выиграла пятая часть населения планеты, стало самым важным экономическим событием за последнюю четверть века. Но такое может случиться лишь однажды. Сейчас фаза догоняющего роста для Китая завершена, поэтому этот мотор мировой торговли сбавит обороты.
Другим мотором мировой торговли являлись глобальные цепочки поставок. Торговля запчастями и компонентами выиграла от падения транспортных затрат, вызванного появлением контейнеров и соответствующим прогрессом в логистике. Однако эффективность перевозок вряд ли продолжит расти быстрее эффективности производства того, что перевозится. Уже сейчас при изготовлении трансмиссий производители моторного транспорта перевозят их через американо-мексиканскую границу несколько раз. В какой-то момент дальнейшее раскручивание этого производственного процесса достигнет точки падения доходности.
Итак, должно ли нас тревожить то, что рост мировой торговли замедлился? Да, но только в той же степени, в которой врач тревожится по поводу высокой температуры у больного. Такое состояние редко угрожает жизни, оно, скорее, служит симптом какой-то болезни. В данном случае болезнью является медленный рост экономики, известный также как «вековая стагнация» и связанный со снижением объёма инвестиций, что в свою очередь объясняется финансовыми проблемами и политической неопределённостью.
В этом, собственно, и заключается основная болезнь. Торговые соглашения, подобные ТПП и ТТИП, лечат от неё лишь косвенно. Повышение государственных расходов на инфраструктуру с целью напрямую стимулировать инвестиции и рост экономики выглядят более подходящим лекарством. Однако сможет ли администрация Трампа вместе с новым составом Конгресса США разработать и реализовать программу продуктивных инфраструктурных расходов, нам ещё предстоит увидеть.
В целом, необходим политический консенсус по поводу мер, способствующих росту экономики, так чтобы инвестиции не превратились в заложника внутриполитической борьбы. Насколько это будет возможным, когда к власти придёт администрация Трампа, это ещё один открытый вопрос.
Ситуация с трансграничными потоками финансового капитала ещё более драматична. Валовые объёмы движения капитала (т. е. сумма притока и оттока капитала) не просто замедлили рост, в абсолютных цифрах они сейчас значительно ниже уровней 2009 года.
Однако драматичность ситуации не означает, что она опасна. Более того, падение произошло, главным образом, в объёмах трансграничного банковского кредитования. Прямые иностранные инвестиции, то есть финансовые потоки, связанные со строительством заводов за рубежом или приобретение иностранных компаний, сохраняются на докризисных уровнях, как и объёмы международных заимствований на рынках акций и облигаций.
Данная разница объясняется регулированием. Сделав правильный вывод, что трансграничное банковское кредитование является излишне рискованным, регуляторы ограничили международные операции банков. А многие банки в ответ свернули свой международный бизнес. Однако это повод не для тревог, а для уверенности, поскольку самые рискованные формы международных финансовых операций были ограничены, при этом более стабильные и продуктивные формы иностранных инвестиций не пострадали.
Сейчас перед нами открывается перспектива отмены американским правительством закона Додда-Франка и всех финансовых реформ последних лет. Менее строгое финансовое регулирование позволит восстановить былые объёмы международного движения капиталов. Однако нам следует быть осторожней в своих желаниях.
Источник:
