Прогрессивный политический альянс для Европы
Кемаль Дервиш (Kemal Derviş)
ВАШИНГТОН — Менее чем через три недели мы узнаем, кто станет следующим президентом США. А вот каким партнёром для этого президента окажется Европа, во многом будет зависеть от результатов двух выборов в 2017 году: президентских выборов во Франции в начале мая и федеральных выборов в Германии в конце октября.
Конечно, на будущую ситуацию в Европе повлияет и выход Великобритании из Евросоюза. Вариант «жёсткого Брексита», который в последнее время стал активно обсуждаться (особенно после того, как британский премьер-министр Тереза Мэй объявила, что намерена сконцентрироваться на ограничении иммиграции, пусть даже это приведёт к потере доступа к общему рынку), уже сам по себе изменит сложившийся европейский порядок.
Как написал недавно французский премьер-министр Мануэль Вальс, ключевой вопрос, стоящий сегодня перед лидерами Европы, таков: следует ли «сдаться и позволить европейскому проекту медленно, но верно умереть» или же надо «трансформировать ЕС». Такая трансформация будет нелёгким делом. Она потребует не только нового институционального видения для Европы, но и серьёзной политической реструктуризации, причём не в последнюю очередь во Франции и Германии.
Вполне реальной институциональной концепцией, которую я описывал ещё задолго до Брексита, является проект создания «двух Европ в одной». Страны еврозоны составили бы глубоко интегрированную «Европу А», а вторая группа стран вошла бы в более разношёрстную и менее тесно интегрированную «Европу Б». Эти две Европы были бы крепко связаны между собой с помощью различных механизмов, чьё применение могло бы различаться в отношении разных стран из группы «Европа Б». Вместе эти две Европы стали бы частью «континентального партнёрства», созданного уже с учётом Брексита и способного со временем полностью заменить собой Евросоюз.
Эта отчасти радикальная концепция может быть реализована только в том случае, если политические силы будут готовы её принять, в первую очередь, во Франции и Германии. Политическое руководство в этих странах должно руководствоваться (и даже вдохновляться) стремлением спасти Европу. В частности, это означает проведение такой экономической политики, которая сбалансирует конкурентные рынки с социальной солидарностью, оставляя при этом значительное пространство для регионального разнообразия.
И во Франции, и в Германии вероятность такой политической динамики будет зависеть от создания альянса правоцентристских и левоцентристских проевропейских сил. Подобный альянс должен быть способен преодолеть, а в конечном итоге обезвредить крайние элементы в каждом из этих лагерей, тем самым гарантировав, что антиевропейские политические тенденции не смогут заблокировать прогресс. Вот конкретный (в чём-то провокационный) пример того, как мог бы выглядеть подобный альянс во Франции: правоцентристский президент Франции Ален Жюппе сотрудничает с премьер-министром Эммануэлем Макроном, пытаясь создать молодёжное левоцентристское движение, обращённое в будущее, а не прошлое.
Что касается Германии, то здесь правоцентристский Христианско-демократический союз (ХДС) в целом является недостаточно проевропейски настроенным. Внутри эта партия сдерживается консервативным крылом, чьи представители разделяют взгляды, несовместимые с долгосрочным прогрессом в Европе. А внешне её ограничивает ультраправая партия «Альтернатива для Германии» (AfD), чья популярность в последнее время возросла.
В таком контексте, даже если партия ХДС канцлера Ангелы Меркель получит в следующем году большинство голосов, ей понадобиться помощь в строительстве новой Европы, где у стран из группы «Европы А» будет больше совместных обязанностей, а у стран из «Европы Б» появятся более гибкие механизмы интеграции. В частности, проевропейские элементы из ХДС должны будут действовать вместе с союзниками на левом фланге, а именно с большей частью социал-демократов и «зелёных».
Такая неформальная коалиция уже нередко помогала проектам Меркель получить поддержку в парламенте, вопреки оппозиции со стороны правого крыла ХДС. Однако для спасения Европы данная коалиция должна стать более глубокой и надёжной, иметь единые цели, доминирующие в общей программе.
Перегруппировка политических сил необходима не только Франции и Германии. Существует широкая потребность в объединении усилий реформаторов и реалистичных глобалистов для противодействия популистским движениям, которые пытаются с помощью ностальгии насаждать крайний национализм, основанный почти исключительно на политике идентичности.
За последние десятилетия мир значительно изменился, и Европа не стала исключением. Нет особого смысла надеяться, что старая политическая структура сможет адекватно ответить на сегодняшние вызовы или политическую динамику. Посмотрите, с каким трудом Испания ищет новое большинство — этот процесс длится уже два года и до сих пор не завершён.
На этом фоне политическая перестройка практически неизбежна. Сдвиги в партийной позиции и внутрипартийные конфликты, которыми отличаются проходящие сейчас в США президентские выборы, являются как раз примером этого явления. Но подобная перестройка может привести к различным результатам. Для обеспечения позитивного, открытого и процветающего будущего Европы критически важно, чтобы силы, которые придут к власти, понимали огромные выгоды политически и экономически открытых обществ, а также необходимость в национальной и глобальной государственной политике, которая способствует повышению инклюзивности в обществе.
Впрочем, даже если прогрессивные правоцентристские и левоцентристские силы смогут победить своих коллег-ретроградов, этого будет недостаточно. Популисты, зацикленные на идентичности, в любой момент могут обойти или взять в заложники традиционную политическую структуру. Именно поэтому политические группы, думающие о будущем, должны преодолеть свои разногласия более структурным образом ради нового институционального видения Европы.
Подобная глубокая политическая реструктуризация, направленная на создание нового прогрессивного большинства, станет трудной задачей и не случится в одночасье. Но для Европы это единственный вариант. Без него Европа умрёт, а атаки на открытую экономику и демократические ценности будут и дальше набирать обороты по всему миру, причём с потенциально катастрофическими последствиями.
Источник:
