Украинский режиссер и сценарист Роман Балаян
kviff.com
Почему в Украине так мало снимают кино, способствует ли правительство развитию сфер национальной культуры, и чем Россия привлекает украинских режиссеров. Автор известных картин «Полет во сне и наяву», «Райские птицы», режиссер и сценарист Роман Балаян в интервью «Апострофу.Лайм» рассказал о кинематографе, планах снять Святослава Вакарчука в главной роли своего нового фильма и приоткрыл занавес незавершенного сценария. Народный артист подискутировал на острые темы, обсудив события на востоке и аннексию Крыма. Поделился личным мнением по поводу отношений Украины и России, а также признался, что думает о коллегах, поддержавших политику агрессора.
С Романом Гургеновичем Балаяном мы встретились на киностудии Довженко. Весьма простой офис, впрочем, как и большинство зданий этого исторического места. В углу большая фотография народного артиста СССР Олега Янковского, кадр из фильма Балаяна «Полеты во сне и наяву», а вокруг лишь несколько полок и столов с различными папками и бумагами. Как раз за одним из них и состоялась наша беседа.
— Спасибо, что нашли время пообщаться. Насколько известно из последних новостей, сейчас у вас также немало забот. Над чем работаете сегодня?
— Ну, как всегда, над собой (смеется). Мне сегодня не очень интересно снимать кино, мне скучно в кинематографе.
— Почему так?
— Ну как… проката нет, а снимать для шести-семи просмотров в кинотеатрах для меня неинтересно. А чтобы снимать для фестивалей — это удел и стремление молодых. Да и вряд ли у меня сегодня получится такое… Мне бы хотелось то, что я снимаю, обратить к более широкому кругу. Если этого нет, то как-то и не возбуждает. Тем не менее сейчас пишу сценарий. Правда, все время он на 32-й странице, остальное рассказываю устно.
Лень записывать, пока не узнаю, есть ли возможность достать деньги и снять фильм. Если такое случится, то в главной роли вижу Святослава Вакарчука. По крайней мере, я под него пишу. Не в том смысле, что он там будет петь или нечто в этом роде. Мне его лицо очень интересно. Органика его. Тембр гениальный. У него, как и у Янковского, протестное лицо. В общем, хотелось бы, чтобы он снимался.
— Как сам Вакарчук отнесся к идее сыграть в вашей картине? Дело в том, что обычно Святослав не рвется в киноиндустрию. Говорит, что он не актер.
— А ему и не надо будет в моем фильме быть актером. Дело в том, что человек с таким лицом не обязан играть кого-то. Будет достаточно его лица, органики, понимаете? Просто Вакарчук в разных обстоятельствах, но со своей реакцией и органикой. Мне кажется, что он замечательно сыграл бы. Вернее, прожил бы.
— Прежде в сети появлялась информация, что Вакарчук сыграет хирурга.
— Дело в том, что хирург — это первые две страницы. Дальше к этому не возвращаемся вообще. Этот самый хирург сделал операцию своему 7-летнему крестнику, сыну его близких друзей. А мальчик прямо на операционном столе умер, непонятно почему, была простейшая операция. Для него это шок. Что и почему случилось — мы узнаем в конце. Больше так называемой хирургией он не занимается.
Там еще будет очень странная девушка… Ну, и что было на самом деле с операцией и кто эта странная девушка, выяснится под конец фильма. Мне бы все-таки очень хотелось, чтобы снялся именно Вакарчук. Я понимаю, что ему, может, это не так и нужно. В кино снимаются, чтобы стать известными, а его и так все знают, больше чем любого артиста. Я и не знал, что в прессе об этом уже так много говорят. Ясно, что не из-за того, что, видите ли, Балаян будет снимать кино, а потому что Вакарчук…
— Да, эта новость сразу вызвала большой интерес аудитории. Вакарчук — человек, который всегда в центре внимания.
— Да, он один из достойнейших и интереснейших для меня в сегодняшней Украине.
— Роман Гургенович, в сфере культуры вы уже не первый десяток лет. Что можете сказать о современной культуре в Украине?
— Ну, не говоря о некоторых исключениях, все очень плохо. Исключения есть, конечно. Но это вопреки, а не потому что к этому есть сейчас большое внимание, к культуре с большой буквы. Я не вижу этого. Ведь еще с 91-го года нет понимания, что это единственная форма быстрой интеграции своей ментальности в мир. Кино в отличие от театра, поэзии, прозы, пока все это переведут, имеет такую быструю возможность. В этом году, конечно, дали немного больше денег, но это…
— Если говорить конкретно о кинематографе?
— Ну, не знаю. Если говорить о последних успешных работах, то это «Племя» (дебютный фильм украинского режиссера Мирослава Слабошпицкого, — ред.). Можно по-разному относиться к этому фильму, но я не понимаю, почему этому парню не дали никакого звания, например. 43 страны, 43 фестиваля, главные призы. Почему кто-то считает, что это антиукраинский фильм, интересно? Что там антиукраинского?
Фильм «Брати» («Брати. Остання сповідь» режиссера Виктории Трофименко, — ред.). Мне очень понравились образы двух этих мужиков в возрасте. Как по мне, так очень даже зрительский фильм. В прошлом году, кстати, я был председателем жюри украинских короткометражек на «Молодости», и там отличились трое, и, как ни удивительно, все трое там женщины: Горностай, Степанская и Моргунец. Они там довольно классно работают с артистами. Но это короткометражки, а что они дальше делают, я понятия не имею.
— Очень часто задаются вопросом, неужели у нас не умеют снимать кино?
— А это то, что я уже говорил. Наша власть, может, я ошибаюсь, не очень понимает, что кино и телевидение… Хотя нет, у них телевидение — это передачи типа «Свобода слова» на разных каналах, где не всегда, но зачастую они орут и оскорбляют друг друга.
А кино… Дело в том, что в Украине отсутствует кинопромышленность как таковая. В Украине в год должно сниматься не менее 15 фильмов, и если из них будет пара приличных — это уже очень хорошо. А так… Я помню, один из президентов говорил «Треба ж шедеври знімати» (делает серьезное лицо). Какие шедевры? Шедевры по заказу не снимаются.
— Следите ли вы сегодня за последними новинками кино? На прошлой неделе, к примеру, все рекорды бил нашумевший «Отряд самоубийц«.
— Нет, я не видел этих фильмов. Я вообще кино не смотрю. Не потому, что мне, видите ли, скучно смотреть, нет. Это жутко интересно, но я предпочитаю смотреть бокс темнокожих и баскетбол темнокожих. Почему темнокожих (улыбается)?
Когда темнокожие на ринге, они дерутся, а белые боксируют. Так же и баскетбол. Белые прыгают к корзине, а темнокожие подлетают к ней. Даже есть моменты, как миг стояния в воздухе. Вот это меня потрясает. Я смотрю то, чего я не умею. Это то, чего не умею по жизни. Это как цирк, как момент чуда, потому мне и интересно.
Что касается кино, до сих пор у меня есть комплекс неполноценности от фильма «Андеграунд» Кустурицы. Это потрясающе, это шедевр.
— Насколько сложно осуществить задуманное в вашем сценарии?
— По-разному бывает, не знаю. Скажем, свой последний фильм «Райские птицы» не очень люблю. Не люблю по той причине, что я не смог снять антураж, то, что вокруг героев. По сюжету 81-й год, а на улице джипы и им подобные. Приходилось снимать, как герой идет, ближе к какой-нибудь стенке, чтобы в кадр не попали иномарки и бигборды (смеется). Другое дело современный фильм, как тот, что я собираюсь снимать.
— В Киеве планируете съемки? Довольно часто наши студии снимают фильмы, ролики, но почему-то действие картин происходит в России.
— Ну, это потому что деньги там российские, наверное. Или хотят московский прокат, там он есть кое-какой, а у нас его вообще нет. Да, я хочу снимать в Киеве. Наконец-то показать во всей красе свой любимый город.
Правда, он ужасен стал со всеми этими новостройками, которые ох как не вписываются в наш город.
— Важный момент в культуре — языковой вопрос. И сегодня он стоит достаточно остро: это литература, музыка, переводы. Что думаете по этому поводу?
— Честно говоря, государство — это единый язык, обороноспособная армия и четкие границы. Вот этих трех вещей пока Украина не имеет. То есть как государство я ее не вижу в том смысле, как я сказал.
Язык, чтобы стал единым, нужно престижность этого языка придумать, привлекательность. Зачем? Для чего он? Чем увлечь? Кроме того, что просто надо. А сегодня неважно, русский или украинский, лишь бы ты не был врагом Украины и не воспевал тех, кто над ней сейчас повис.
— Встречал вашу фразу о том, что вы знаете украинский, свободно читаете, можете говорить, но стесняетесь. Почему так?
— Я и не общаюсь на нем почти. Дело в том, что для устной речи мне пока не до конца доступны четыре буквы: «і», «о», «e» и «ь». Как одна из депутатов говорила «каалиция» (улыбается), я тоже могу вдруг сказать «каалиция» или другое какое-то неправильно произнесенное слово. Не «нэбо», а «небо» вдруг.
Я могу говорить, но могут возникнуть паузы, как у Януковича. Оно мне надо? Достаточно того, что я понимаю украинский, читаю и люблю его. Замечательный язык, такой же музыкальности, как и итальянский.
Но нужно людей привлечь к нему. Что значит «единый язык»? Это когда человек и мыслит этим языком. В империи, например, не имело значения, кто был по национальности Булат Окуджава, Фазиль Искандер, Белла Ахмадулина, они писали на имперском языке. Так вот, чтобы сделать украинизацию, нужны другие методы. Не экстремальные принимать меры, а щадящие, льготные и престижные.
— В одном из последних интервью музыкант Олег Скрипка выразил мысль, что сегодня в столице украинцы вымирают, их вытесняет русский язык. Согласны с его мнением?
— Ну, это и до агрессии было. Большие города на 80% русскоязычные. Надо не ущемлять русский, а защищать украинский, способствовать ему. Скажем, издать закон, что через 7 лет все первые классы будут уже только на украинском и далее тоже. То есть тем, кто против, мы даем время, и они поймут, что ребенка в пять надо будет отправлять в садик, где все на украинском и так далее, и так далее… Хотя я понимаю, что это не самый совершенный метод и я могу ошибаться…
Конечно, русский язык — это следы Российской империи, следы русификации. И это очень долгий путь, чтобы от него оторваться.Что касается сегодняшних реалий, то я очень не люблю… и это, если мягко выразиться… российское руководство и лично господина Путина, но моя нелюбовь не распространяется на русских людей и на русский народ… Так получилось сегодня, что некоторые наши сограждане говорят «для мене руський той, хто мертвий». Я так не могу сказать. Я никогда про азербайджанцев плохого не говорил, хотя у нас тоже конфликт и уже сколько продолжается. Так говорить — это уже национализм, который в многонациональной стране грозит перейти в шовинизм.
Конечно, и в России есть те, кто про украинцев так ужасно думает… Послушайте, Юрий, хватит об этом, а то я заговорил, как государственный деятель… Давайте все-таки об искусстве. Видите ли, порядка, который нужен художнику, в государстве никогда не будет. Потому что художник и государство — это две разные ипостаси. В то же время если бы мир был идеален, художнику нечего было бы делать. Любая власть не может быть признана до конца художником. Любая!
Толстой, Достоевский, Гоголь… Если внимательно прочесть, что они думали об империи… Кстати, я чего-то вдруг вспомнил… Помните, была телепередача «Великі українці»? Помните? Так вот там, не помню кто, сказал, что Гоголь «обхохлил русский язык». Вы с ума сошли? Да он своим русским всю русскую литературу положил на лопатки. Сам Пушкин гремел и восхищался им. Конечно, он украинец, но на русском писал, ну и что?
Обо мне тоже сегодня пишут «советско-украинский режиссер армянского происхождения»… Что, так обязательно все это подчеркивать? Я — гражданин Украины, при чем здесь одно к другому? Знаете, если вдруг когда-нибудь узбек, родившийся и живущий в Украине, станет президентом Украины, вот тогда я поверю, что мы наконец-то в свободном государстве… Но, увы, меня к тому времени уже не будет (смеётся).
Вообще, самое большое право — это право на жизнь. А сегодня вон у нас гибнут люди. К добровольцам, ушедшим на фронт, я отношусь с восхищением и завистью — человек пошел жертвовать собой. Я бы при всей любви к Украине не смог. Но потом, когда они вернутся, чем будут заниматься? Человек после войны настроен агрессивно, как умиротворить его? Нужно придумать, что они будут делать в мирной жизни, создать рабочие места, инициативы какие-нибудь открыть. Пока этим не очень занимаются. Пишут, что какие-то квартиры там выделяют, но скольким? Их ведь там намного больше.
— Говоря об этих событиях, что вы думаете о происходящем на востоке Украины?
— Я бы все-таки назвал это войной. Или оккупацией. Потому что все это происходит на нашей территории.
Те, кто называют минские соглашения глупостью, — это неправильно. Это может вызвать равнодушие Европы к нам. Европа ведь за нас не потому, что она любит Украину, а потому, что она против России.
Я не понимаю этого человека из России, который всем этим занимается. Фамилию не будем употреблять, она уже стала нарицательной у нас и не только. Он там зомбировал своих и нас теперь зомбирует своими действиями. Мне обидно за русских. Из-за него к ним теперь во всем мире такое отношение. А ведь нет плохих народов, есть определенное количество их плохих представителей.
— Не становились ли все эти события неким вдохновением?
— Нет, это публицистика, я ею не владею. Это способствует многим документальным лентам. Но, знаете, художник должен так снимать, чтобы не грубить той стороне, он должен вникать глубже. Это два народа, скованные одной цепью. И как разрешить эту проблему, как расщепить эту цепь?
Был такой фильм «Скованные одной цепью», темнокожий и белый-расист бежали из тюрьмы, скованные одной цепью. Там такое неприятие друг к другу. Но волей-неволей в дальней дороге они стали близкими приятелями. Вот сейчас бы такой фильм снять.
— Что думаете о ближайшем будущем Украины? Чем эти события могут закончиться? Кто-то говорит, все идет к новой революции, винят власти, что предали Майдан…
— Плохо думаю, но боюсь накаркать. Я очень недоволен, ограничимся этим. Я активно не принимаю ту сторону, но и до конца не понимаю нашу.
Умница Чорновил (Вячеслав Чорновил, лидер «Народного руха Украины», — ред.) еще в девяностых заговорил о федеративном устройстве Украины. Если бы тогда решили этот вопрос, все было бы нормально. А сейчас, когда уже настроили одну часть населения против другой, это может разделить Украину.
В 93-м году у Гончара нашли мысль, что Донбасс — это раковая опухоль Украины. Что мы не смогли привить им украинскость, да и ничего путного не делали для этого. Поэтому он остался другим. А шесть лет назад Андрухович сказал, что Донбасс нужно отдать России. Против него восстало столько народа…
Обидно, но что-то в предчувствии этих двух личностей есть. А лозунги типа «Единая Россия», «Едина Украина»… Господа, это два многонациональных государства. То ли это все отсутствие государственного мышления за все эти годы, то ли, как там говорится «де два козаки, там три гетьмани», — никак не можем избавиться от этого. Тогда тоже Винниченко, Петлюра и Грушевский по-разному думали, тянули в разные стороны, и ничего с суверенной Украиной не получилось. Сейчас происходит что-то похожее, нет единого направления в мыслях, понимаете? Любовь — это когда смотрят в одну сторону.
— Как вы думаете, сможем ли мы вернуть Крым? Этим вопросом задавались несколько раньше, а вот сегодня уже все чаще говорят о том, нужно ли возвращать его.
— Миром мы не вернем его. Путин будет торговать Крымом вместо Донбасса и мир будет убалтывать на это. В самом начале нужно было что-то продумывать, когда все это началось. Но почему-то не посмели. Не знаю, но интуиция мне говорит, что сколько бы политики не говорили, наверное, вряд ли. Донбасс, может, и вернет, он весь его разбомбил, он ему не нужен. Все это ему нужно, чтобы Украина все время подрагивала.
Я много раз был в Крыму. Конечно, там около половины населения, скорее всего, проголосовало бы за присоединение к России. Но дело в том, каким путем это было сделано? Зелеными человечками? Путин отрицал это, пока в мир не попало видео с этими людьми. Если бы это был мирный референдум, может, по-другому было бы как-то.
Да и мы, разве кто-то делал что-нибудь, чтобы Крым был наш? Тоже ничего. Это вопросы, в которых я несведущий, рассуждаю, как гуманитарий, могу ошибаться. Но мне кажется, что Крым уже не вернуть.
— Сегодня часто сравнивают ситуации с Крымом и Нагорным Карабахом. Что думаете о заявлении Порошенко, о том, что Украина не признает Карабах Армянским?
— Знаете, я все же армянин и считаю, если бы Карабах был присоединен к Армении, мы с Азербайджаном больше бы дружили. Ну, азербайджанцы могут считать по-другому, это их право. Почему Армения признала Крым российским? Потому что в свое время Украина не признала Карабах армянским, это все политические игры (улыбается).
— В вашей сфере есть много коллег из России, актеры, режиссеры. Многие публичные люди сегодня открыто поддержали политику Путина. Как после этого складываются ваши отношения?
— Многие у меня спрашивают про Михалкова (отмахивается рукой), я не понимаю, не принимаю ни одной его политической мысли. Но он мой друг. Правда, если я услышу, что он где-то крикнул «бей украинцев», я тут же вычеркиваю из своей жизни.
Уже полтора года с ним не общаюсь, не звоню. Что-то мешает мне. Все эти его передачи… Зачем он влез туда, я не знаю. Самое ужасное, что он это делает искренне, я его хорошо знаю. Это искреннее заблуждение. Еще в 78-м году он говорил мне о «просвещенной монархии». Путин уже чувствует себя монархом, думаю, это он его и убедил. Очень жаль. При советской власти не было режиссера, у которого бы все пять первых фильмов были настолько классными. Это был лишь он, Михалков. Но, увы…
Источник:
