Русские все еще оплакивают утрату своей империи, но радуются Брекситу
Кэтрин Хилл (Kathrin Hille)
Москва. — Результаты проведенного в Соединенном Королевстве референдума воспринимаются как плохая новость людьми европейского политического истеблишмента, и это оправдывает позицию Москвы.
Российский министр иностранных дел Сергей Лавров, присутствовавший на прошлой неделе на завтраке вместе с послами Евросоюза, не мог удержаться от шутки в адрес представителей приглашающей стороны. Когда Брексит будет завершен, не без сарказма заметил г-н Лавров, «у Евросоюза останется лишь один голос в Совете Безопасности ООН».
Присутствовавшие на завтраке коллеги г-на Лаврова, вероятно, испытывали трудности, пытаясь оценить его юмор, однако замечание российского министра свидетельствовало об определенном головокружении у представителей московской политической элиты после шокирующих итогов голосования в Британии, а также в связи с непростыми проблемами, выпавшими на долю Евросоюза — геополитического соперника, рост которого, как считают многие русские, в течение долгого времени происходил за их счет.
«Конечно, немало людей здесь испытывают в настоящий момент чувство злорадства», — говорит Федор Лукьянов, председатель президиума расположенного в Москве Совета по внешней и оборонной политике.
В течение почти 16-летнего пребывания у власти президента Владимира Путина европейские политики подвергают критике его наступление на свободы, а также обвиняют его в подрыве демократии. Их разногласия вылились в открытое противостояние после того, как европейские правительства встали на сторону майданной революции на Украине, на сторону восстания, которое г-н Путине осудил, назвав его поддержанным Западом государственным переворотом. В течение более двух лет Запад наказывает Россию с помощью экономических санкций.
«Для руководства в России важно увидеть подтверждение своих взглядов на мир, своих взглядов на Европу — на европейские ценности, на идеальную Европу», — говорит Андрей Кортунов, генеральный директор Российского совета по международным делам.
Процитировав сделанное в разгар украинского кризиса и получившее известность высказывание немецкого федерального канцлера Ангелы Меркель о том, что г-н Путин «живет в другом мире», г-н Кортуров замечает: «Меркель и сейчас может сказать это о нем, но он может ответить: „Да, я, действительно, живу в другом мире, но мой мир более реалистичен, чем ваш“. Его взгляд на мир теперь уже нельзя просто так отвергнуть».
Еще до событий на Украине г-н Путин и многие другие в России находились в замешательстве по поводу Европы — и даже испытывали к ней отвращение. По их мнению, этот континент отказался от таких традиционных ценностей, как национальна гордость, уважение закона и порядка, христианство и семья, и сделано это было ради чрезмерной толерантности и многообразия.
Некоторые люди в Москве теперь надеются на то, что голосование по поводу Брексита является предвестником политических сдвигов в Европе, которые приведут к власти популистские силы, относящиеся с большей симпатией к взглядам на мир г-на Путина. В качестве примера можно назвать Марин Ле Пен, которая является лидером крайне правого Национального фронта во Франции, а также почитателем Путина.
«Очевидно, что все теперь будет меняться — во Франции, в Германии или в других странах, — и эти изменения в значительно большей степени будут в пользу России», — отмечает г-н Лукьянов.
Помимо стратегической выгоды, возможно также появление эмоционального измерения Брексита. Для тех русских, которые пережили развал Советского Союза — это событие г-н Путин назвал крупнейшей катастрофой ХХ века, — первый признак фрагментации Евросоюза вызывает сильные эмоции.
«Это тот реальный контекст, в рамках которого путинисты рассматривают Брексит, — развал Советского Союза лишил их империи, а также привел к постоянно ощущаемой потере статуса глобальной державы, а теперь, по их мнению, то же самое может произойти с Британией и даже со всем Евросоюзом», — сказал один работающий в Москве европейский дипломат.
Вероятно, имея это в виду, г-н Лукьянов и другие эксперты в области внешней политики обеспокоены теми последствиями для России, которые может вызвать беспорядок в Евросоюзе.
«Механизм принятия решений может разладиться до такой степени, что они даже не смогут договориться о совместных действиях и будут не в состоянии отменить антироссийские санкции», — предупреждает он.
Пока Москва пытается извлечь выгоду из возникшего в Европе ощущения кризиса, и если нечто подобное вообще происходит, то делается это весьма тонко. В то время, как правительства стран-членов Евросоюза пытаются справиться с последствиями Брексита, г-н Путин начал предпринимать усилия, направленные на сближение между Россией и Европой. В пятницу Владимир Якунин, один из его самых давних соратников, открыл аналитический центр в Берлине, который, по его словам, будет фокусировать свое внимание на поддержке диалога цивилизаций. По мнению г-на Якунина, советский опыт управления многонациональной страной может послужить ценным уроком для Евросоюза, пытающегося справиться с проблемой миграции.
«Прямо в центре Европы мы видим появление феноменов, создающих колоссальную напряженность во всем мире, — речь идет о терроризме, ксенофобии, экстремизме, — подчеркивает г-н Якунин. — С этой точки зрения, опыт России может оказаться востребованным».
Москва также мечтает о том, что когда-нибудь она получит возможность связать Евросоюз с собственным таможенным союзом г-на Путина — с его любимым проектом под названием Евразийский экономический союз (ЕАЭС). В прошлом месяце на Петербургском международном экономическом форуме председатель Еврокомиссии Жан-Клод Юнкер оказался участником панельной дискуссии вместе с Тиграном Саргсяном — председателем Коллегии Евразийской экономической комиссии, — и это произошло впервые.
По словам некоторых дипломатов, г-н Юнкер, возможно, вынужден был бы отказаться от участия в панельной дискуссии, если бы о присутствии на ней г-на Саргсяна было объявлено заранее. Дело в том, что Евросоюз не хочет вступать в переговоры с ЕАЭС до тех пор, пока не будут полностью выполнены Минские договоренности по урегулированию украинского кризиса. «Это была победа Путина, хотя и типично российская победа в том смысле, что она никуда не ведет», — отметил один дипломат Евросоюза.
Однако в краткосрочной перспективе наиболее очевидная надежда Москвы состоит в том, что сокращающееся влияние Британии приведет к усилению позиции тех в Евросоюзе, кто выступает за постепенное снятие санкций. Опираясь на твердую позицию Соединенного Королевства, Ангела Меркель, федеральный канцлер Германии, добилась в прошлом месяце поддержки в отношении продления блокады еще на шесть месяцев.
«Коалиция заинтересованных наций, которая все время активно поддерживала санкции, теперь оказалась обезглавленной, — подчеркивает Александр Рар (Alexander Rahr), известный эксперт по России и член Германо-российского форума — дружественной по отношению к России платформы для диалога. — Возможно, после Брексита Меркель будет легче проводить более мягкую линию».
Источник:
