Заместитель министра финансов Юрий Буца
Фото: Владислав Мусиенко
О ситуации с привлечением правительством кредитов у ЕС и США и последующем их распределении, о перспективах получения очередного транша МВФ и приватизации Одесского припортового завода в интервью «Апостроф.Экономика» рассказал заместитель министра финансов Украины по вопросам евроинтеграции Юрий Буца. На работу в министерство господин Буца перешел 5 мая 2016 года. До этого он был членом Национальной комиссии по ценным бумагам и фондовому рынку, где занимался вопросами корпоративного управления и корпоративных финансов, имплементации директив ЕС в украинское законодательство, а также работал над усовершенствованием инструментов фондового рынка.
— В сентябре Украина получила $1 млрд долларов под гарантии США. На что они будут потрачены?
— Стоить отметить, что это не целевой кредит, поэтому в первую очередь деньги будут использованы на финансирование расходов бюджета.
Наиболее заметное увеличение в бюджете мы видим по социальным выплатам, которые сейчас являются компенсатором повышенных тарифов на коммунальные услуги. Поэтому деньги США помогут нам выплатить все запланированные субсидии. Но если говорить в общем, то они пойдут на финансирование бюджета.
— А в следующем году ожидается увеличение объемов субсидирования? Просто в разное время звучали разные цифры.
— Да, ceйчас выросло количество заявок на получение субсидий (после повышения тарифов) и мы прогнозируем, что этот тренд на увеличение объемов субсидирования в краткосрочном периоде сохранится. Это требует ресурсов, которые уже забюджетированы, но нам нужно иметь понимание, что мы полностью закрываем запланированные объемы по финансированию, чтобы выполнять свои обязательства по расходам бюджета в этом году.
— Некоторые СМИ по итогам выступления Александра Данилюка 30 сентябрясообщили что Украина уже получила два транша помощи от ЕС и сейчас ждет третий. Но были и сообщения о том, что второй транш только ожидается, и для его получения нам еще необходимо выполнить определенные требования. Расскажете об этом поподробнее?
— Я не знаю, как медиа истолковали эту новость. У нас были на этот года запланированы всего два транша макрофинансовой помощи от ЕС. Соответственно, были и определенные требования к Украине для получения этих двух траншей. Но так как парламент не проголосовал за закон о НКРЕКП весной, как изначально планировалось, а проголосовал только сейчас, то и весь график сдвинулся. Есть риск по третьему траншу — я думаю, он будет уже в начале следующего года.
— Получается, что мы уже выполнили все необходимые требования для получения второго транша на 600 млн евро? Или еще что-то необходимо доработать?
— Да, еще определенные нюансы остались. Но это не принятие законов. Просто необходимо дать больше информации нашим европейским партнерам, чтобы те могли удостовериться в их выполнении. Также поднимался вопрос касательно запрета на экспорт леса. В требованиях ЕС не было ничего конкретно по лесу, но был пункт о невведении дополнительных торговых ограничений. Поэтому нам нужно выработать четкую и приемлемую позицию по этому поводу, собственно, чем мы сейчас и занимаемся.
— А какая позиция конкретно Минфина по вопросу ограничения вывоза необработанной древесины в ЕС? Ведь получается своеобразный конфликт интересов разных министерств.
— Позиция правительства разрабатывается профильными министерствами. Мне сложно говорить об этом. Позиция будет выработана общая и внесена на обсуждение Кабмина.
— А на что пойдут полученные от ЕС 600 млн евро? Как был потрачен первый транш?
— Опять же, эти средства предоставлялись не под целевое использование, а для финансирования расходов бюджета для поддержки в реализации реформ. Все эти деньги Украина получает в рамках плана по внешним заимствованиям, который в этом году мы планируем выполнить на 100%.
— Получается, что третий транш макрофинансовой помощи от ЕС будет потрачен также на финансирование дефицита бюджета, но уже 2017 года?
— Да, на финансирование бюджета в соответствии с принятым бюджетом на 2017 год.
— Но ведь помимо вышеуказанной помощи Украина также привлекает средства у МВФ. Точнее, старается выполнять все требования Фонда, чтобы эти средства получить. Последний транш пришлось ждать почти год.
— Деньги МВФ не идут на финансирование дефицита. Эти средства обычно напрямую попадают в золотовалютные резервы Национального банка. Кроме, конечно, каких-то крайних случаев. Поэтому мы планируем также в следующем году около 78 млрд грн привлечь на внутреннем рынке заимствований в нацвалюте и еще около $3,5 млрд. Вообще Минфин достаточно гибок в вопросе замещения внешних привлечений внутренними, однако понятно, что низкая стоимость привлекаемого ресурса для нас в приоритете.
— А где правительство сейчас привлекает средства по наименьшей стоимости?
— Сейчас самый дешевый денежный ресурс – это тот, который нам предоставляют европейские и американские партнеры. Поэтому такие заимствования у нас в приоритете. По остальным источникам решения будут приниматься в зависимости от ситуации на рынках и стоимости ресурсов.
— Назовите ставки, по которым нам предоставляют деньги “приоритетные кредиторы”? Чтобы лучше понимать, что правительство считает дешевым займом.
— Например, $1 млрд под гарантии США со ставкой 1,471%. Это рекордно низкая ставка, по которой страна привлекала кредиты. К слову, средства поступили на наши счета 29 сентября. Какими ставки для нас будут в будущем, будет зависеть от ситуации на рынках в конкретный период времени. Ведь все инструменты, которые мы выпускаем, это рыночные инструменты.
— Вы говорили о планах привлечь в следующем году на внутреннем рынке 78 млрд грн. Речь идет о размещении Минфином облигаций внутреннего госзайма (ОВГЗ)?
— Да, мы хотим предложить рынку максимально широкую линейку таких облигаций.
— Вы имеете в виду выпуск валютных, индексированных и гривневых ОВГЗ?
— Нет, в первую очередь, речь идет о сроках погашения. Чем шире эта линейка, тем инструмент удобнее для рынка и интереснее.
— Но, по-моему, раньше наибольшим спросом пользовались краткосрочные облигации. Сейчас ситуация на рынке изменилась?
— Мы видели неплохой спрос на двухлетние облигации. Да и нам как Министерству финансов важно, чтобы сроки погашения по различным долгам не совпадали. Это позволяет избежать одномоментных всплесков погашений и негативного влияния на ликвидность. Поэтому мы выстраиваем свой график таким образом, чтобы у нас по годам более или менее равномерно распределялось погашение.
— Планируется ли в ближайшее время запуск каких-либо новых, совместных проектов Минфина и международных финансовых организаций?
— У нас и сейчас запущено или находятся на стадии запуска достаточно много таких проектов. И чтобы запускать новые, необходимо сначала увеличить выборку средств по существующим. А с этим есть проблемы по многим причинам. Но мы действительно ведем переговоры о многих совместных проектах, некоторые из них уже на стадии подписания.
— Расскажите, что это за проекты?
— Например, проект по кредитованию на $500 млн НАК «Нафтогаз Украины» под закупку газа Всемирным банком уже на финальной стадии. Техника контракта уже отработана.
Помимо этого, запущены и другие интересные проекты в нефтегазовой отрасли, а также касающиеся «Укрзалізниці». Активно работают по совместным программам Минфина и МФО “Укрэнерго” и “Укравтодор”. У последнего просто грандиозные планы по реконструкции и строительству новых дорог. Все эти проекты нам интересны, и мы планируем активизироваться по ним ближайшие годы.
— Валерия Гонтарева недавно отметила, что «Нафтогаз» якобы уже достаточно купил валюты под закупку газа для обеспечения отопительного сезона. Это должно снизить девальвационное давление на гривну. Правда ли, что компании в ближайшее время не понадобится скупать валюту на рынке?
— У НАК сейчас есть действующий кредитный контракт с ЕБРР, по которому и осуществляется закупка газа. В принципе, при существующих возможностях внешнего финансирования давление на внутренний валютный рынок с его стороны будет минимальным, в отличие от прошлого года.
— Минфин в этом году не планирует вливать бюджетные средства в “Нафтогаз”, как это неоднократно происходило в предыдущие годы?
— После проведенных реформ в энергетической сфере мы не видим в этом необходимости. Мы видим абсолютно ликвидную позицию предприятия, поэтому Минфин не будет докапитализировать НАК. Да и переход на рыночное тарифообразование улучшило ликвидность компании.
— А министерство планирует докапитализировать госбанки по итогам стресс-тестов, которые проводит Нацбанк? Есть ли уже какая-то информация об объемах необходимой докапитализации?
— В банках были проведены стресс-тесты, и в этом году мы уже оказали поддержку двум банкам — Ощадбанку на суму 4,9 млрд. грн и Укрексимбанку на сумму 9,3 млрд. грн. Если программа трехлетняя и если в дальнейшем будет необходима докапитализация, мы как акционер всегда будем готовы их поддержать. Но пока в этом году мы такой дополнительной необходимости не видим.
— Как продвигается процесс подготовки госбанков к продаже? Ведь согласно стратегии их развития, которую Минфин обнародовал в конце зимы, минимум 20% акций Ощадбанка и Укрэксимбанка должны быть проданы до середины 2018 года.
— Стратегия была опубликована в феврале, и мы двигаемся в направлении обозначенном этой стратегией. Первый шаг – это изменение корпоративного управления в двух госбанках путем принятия необходимых законодательных изменений. Дело в том, что в законе о деятельности госбанков есть требования, которые не соответствуют лучшей корпоративной практике и существующим реалиям (отсутствие независимого совета директоров, – «Апостроф.Экономика»). Это не касается национализированного Укргазбанка, так как он изначально работал в рамках закона о банках и банковской деятельности на общих основаниях.
— Велись ли уже какие-то переговоры или, возможно, происходили встречи с потенциальными покупателями доли в госбанках? Проявляют ли интерес к этим активам МФО?
— Мы пока не вступали ни в какие переговоры, так как еще не выполнили те шаги, которые необходимы для предметной дискуссии. В стратегии развития госбанков зафиксирован крайний срок до их продажи – середина 2018 года. До этого времени мы должны выполнить все те задачи, которые были указаны в дорожной карте, и в первую очередь – изменить законодательство.
— Давайте вернемся к теме внешних заимствований. Скажите, есть ли еще у правительства основания надеяться, что очередной транш МВФ мы получим до конца 2016 года? Когда Киеву стоит ожидать очередную миссию Фонда?
— В этом году планируется еще одна миссия МВФ. Предварительно обсуждался октябрь-ноябрь. По окончанию работы миссии в Украине МВФ сможет провести и заседание Совета директоров касательно пересмотра и выделения еще одного транша. Мы этот транш планируем на текущий год. Но тут главное — понимать, насколько эффективно мы вместе с парламентом выполним все необходимые обязательства перед МВФ
— А какой общий объем траншей Украина может получить от МВФ в 2017 году? Есть ли уже хотя бы приблизительный график этих поступлений?
— График таких выплат не является фиксируемым, он гибкий и подвержен изменениям в зависимости от продвижений и прогресса, которого мы достигнем в проведении реформ и преобразований . Но в принципе, все решения по графику платежей принимаются на Совете МВФ. Поэтому любые цифры, которые я сейчас бы вам назвал, не были бы финальными. Вся 4-летняя программа по сотрудничеству с МВФ у нас составляет $17 млрд. Прогноз возможной выборки на 2017 год — около 5.5 млрд дол США.
— Насколько реалистичным Вы считаете выполнение макроэкономических показателей, удержание бюджетного дефицита на уровне, заложенном в бюджет 2017 года — 3% ВВП? К примеру, Всемирный банк прогнозирует всего 2% рост ВВП в Украине по итогам следующего года.
— Мы используем в своих бюджетных планах те макропоказатели, которые определяет Министерство экономического развития и торговли, консультируясь с НБУ. Поэтому мы считаем, что принятые для расчета в проекте бюджета макроэкономические ожидания вполне реалистичны. Однако многое будет зависеть от успешности реформ или, например, той же приватизации госпредприятий. Эти деньги нужны для выполнения плана по сохранению бюджетного дефицита на уровне не выше 3%.
Надеемся, что уже в этом году будет проведена успешная приватизация Одесского припортового завода (ОПЗ), которая позволит выполнить план по денежным поступлениям от продажи госпредприятий. Однако риск срыва приватизации существует.
— Но ведь ожидания по стоимости продажи того же ОПЗ резко снизились – с 13 млрд грн до фактически 4 млрд грн.
— Тут вопрос в том, что завод должен быть продан за ту сумму, которую за него готовы заплатить на открытых рыночных торгах. Да, есть вопрос и максимизации стоимости, но нужно быть реалистами и понимать рыночные условия и стоимость конкретного объекта на рынке. Продажа ОПЗ станет первой ласточкой успешной приватизации, которая должна открыть возможности и привлечь инвесторов во все будущие амбициозные программы приватизации.
— При этом вы тоже считаете, что история с кредитными обязательствами ОПЗ перед компаниями Дмитрия Фирташа на сумму почти $200 млн явно играет не на руку государству в вопросе формирования справедливой конечной цены этого госактива? И какие шаги предпринимаются в решении этого вопроса?
— Я не готов комментировать, как этот вопрос на практике решается менеджментом завода и органами его правления. Но с точки зрения любого инвестиционного банкира, такие вещи всегда закладываются в цену покупки.
— А кому из потенциальных покупателей сейчас может быть интересен ОПЗ? Эксперты утверждают, что он был бы интересен в первую очередь российским бизнесменам и внутренним инвесторам, но не западным.
— Опять-таки, я не являюсь участником переговоров по продаже Одесского припортового. На мой взгляд, этот объект может быть интересен крупным компаниям — представителям химпрома. Это интересный объект, который добавит им объемы производства и упрочнит позиции на мировом рынке.
— Как Вы оцениваете общую ситуацию в реальном секторе экономики? Правительство действует достаточно радикальными методами, к примеру, отменяя c 2017 годальготный режим налогообложения для аграриев – одной из главных составляющих нашего ВВП. Взамен Кабмин заложил в госбюджет следующего года 5 млрд грн на прямую поддержку этой отрасли.
— Я категорически против таргетированной поддержки отдельных отраслей. Мы должны создать условия для доступа к приемлемому финансированию для всех бизнесов, а дальше уже конкуренция играет основную роль. К примеру, сейчас Минфин совместно с Европейским инвестиционным банком запускает два кредитных продукта. Один из них нацелен на малый и средний бизнес и составляет 400 млн евро. Второй продукт также составляет 400 млн евро, но рассчитан исключительно на аграрный сектор. Это средства по очень дешевым ставкам. В результате стоимость денежного ресурса для компаний будет довольно привлекательна. С помощью таких механизмов, когда государство берет на себя риски заемщиков перед кредитором, мы хотим предоставить малому и среднему бизнесу необходимый для их активного развития и роста доступ к приемлемому финансированию.
Источник:
