Теперь Путину пора мириться с Порошенко
Леонид Швец
По логике воюющей страны, враг моего врага — мой друг, и наоборот. Руководствуясь ею, Украина, пусть и неофициально, но порадовалась резкому, едва не до разрыва, ухудшению отношений Турции и России после инцидента со сбитым бомбардировщиком. Максимальная международная изоляция соперника, потеря им важнейшего партнера в регионе, в дела которого Россия решила активно вмешаться, безусловно, воспринимались в Киеве с удовлетворением.
С учетом растущей роли Турции в исламском мире вообще, и суннитском — в частности, такая потеря сильно подрывала планы Кремля занять место важного посредника в сирийском конфликте, а следовательно, резко уменьшала его возможности развернуть негативную ситуацию, сложившуюся после захвата Крыма и агрессии на востоке Украины.
Заблокировав себе выход на турецкое руководство, Россия вынуждена была стать просто откровенным союзником Асада со всеми вытекающими последствиями, главное из которых — полное неприятие со стороны Запада присутствия российского военного контингента.
Сирия не превратилась для Кремля в «Новороссию-2» по негативным последствиям, частично даже помогла возобновлению диалога по военно-дипломатической тематике региона, но и не принесла всего объема желаемых дивидендов, поскольку как раз из формулы успеха была исключена Турция как потенциальный «посредник посредника». Протекание, да и возникновение конфликта, однако, показывает, что в Кремле изначально недооценивали роль Турции в сирийских делах, и поняли, какую совершили ошибку, именно по ее последствиям.
Между тем, пропагандистская машина была запущена, и Турция вскоре усилиями российских СМИ переместилась на третье место среди врагов России, согласно проведенным опросам. К тому же, по традиции, которую сложно назвать хорошей, были приняты решения, наказывающие не только турок, но и своих граждан — россиян: запрет на туристические поездки и торговлю, в первую очередь, продуктами сельского хозяйства и легкой промышленности.
На Украине, опять-таки, не могли не приветствовать этих самоубийственных шагов, которые дополнительно указывали международным инвесторам, какова реальная надежность России как делового партнера. А болезненное для турецкой экономике отсутствие проблемных россиян на курортах было воспринято украинскими туристами с особым удовлетворением.
Сейчас, когда попавшие в сложное положение Эрдоган и Путин сделали-таки шаги навстречу друг другу, Украина с интересом наблюдает, как российская пропаганда объяснит это внезапное превращение вчерашнего кровного врага снова в партнера и союзника.
Впрочем, даже если никак не объяснит, послушный российский гражданин примет любое решение власти на этот счет: наверху виднее.
В то же время очевидно, что до прежней дружбы и партнерства — теперь далеко: нанесенные обиды можно объявить забытыми, но тяжело таковыми сделать. В примирении Турции и России есть не только досадная для Киева сторона, но и важная стратегическая. Активно демонстрируемое Путиным желание мириться со всеми нажитыми за последние два года врагами, хотя и весьма подозрительно в исполнении человека, который многократно нарушал договора и часто говорил не то, что думал, а делал не то, что говорил, тем не менее, свидетельствует об общем векторе России на разрядку.
И вот этот вектор на Украине не могут не приветствовать. Страна настроена на долгую и тяжелую борьбу, и если эта борьба окажется не столь длинной и тяжелой, это только на пользу Украине, которой важно сосредоточиться на решении накопившихся внутренних проблем.
Кроме того, при всем желании, чтобы весь мир обрушился на Россию, украинскому руководству следует учитывать сложность игры на международной арене и учиться играть не только в простые двухходовки с понятными союзниками и противниками. Настоящее дипломатическое искусство работает в серой зоне неопределенности. Его придется осваивать, другого выхода нет, если цель — победа. Пусть не завтра, но в конечном итоге.
Источник:
