Варварские империи и Европа
Эрик Ле Буше (Eric Le Boucher)
На первый взгляд, времена империй остались в прошлом. Тем не менее, мы видим в новостях, как Россия пускает в ход оружие, Китай утверждает свою мощь, мусульмане ведут войну за халифат, Турция мечтает об османской державности, а Иран — персидской. Все эти сильные режимы возрождаются, хороня Pax americana, который контролировал полмира с 1945 года и весь мир с 1989 года. Мы видим, что Америка Дональда Трампа отказывается от роли стража мира и сосредотачивается на собственных интересах. На наших глазах Великобритания обрубает европейские канаты и пускается в плавание по волнам воспоминаний о Содружестве. Все твердят о восстановлении былого величия, и народы этому верят.
Есть только один регион, который все еще продолжает держаться за установившийся после Второй мировой войны либерально-демократический порядок: Европейский Союз. Он опирается на принципы, противоположные имперским. Европа выстраивалась против давних имперских амбиций своих членов, после рек пролитой крови. Европейские нации выразили приверженность диалогу, соблюдению правил и договоров, уважению к меньшинствам, миру и Просвещению: свободная торговля, демократия, права человека.
Кажется, что эти ценности сдают позиции. Европейскому Союзу не удается выйти на убедительную динамику в экономике, он бессилен против Владимира Путина на Украине и в Сирии и не может справиться с миграционным кризисом. Некогда стабильная система пошатнулась, а лежавшая в ее основе солидарность оспорена. Видимый урок истории выглядит следующим образом: Европа — часть вчерашнего мира после 1945 года, рухнувшей мечты ХХ века. Сегодня вновь пришла пора империй, сильных режимов и требовательных наций, которые, как и Трамп, сосредоточены лишь на своих собственных интересах. Мир, судя по всему, приносит меньше, чем возобновившаяся повсюду гонка вооружений.
Такая риторика звучит привлекательно. Она в духе современного информационно-политического контекста. В конце концов, Путин освободил Алеппо, Трамп избавляет нас от расслабляющего универсализма и политкорректности, а Китай заслуживает подобающего места в Азии. Все это делает смешными установленные после 1945 года границы. И что дальше? Почему такие небольшие перемены настолько важны? Крым — российский. Южно-Китайское море — китайское. К чему плакаться в совершенно бессильной ООН? Международный порядок? Так он давно уже дал серьезную течь. Кроме того, его поддерживают старые державы, в том числе ослабевшая Франция. И он не дает места новым державам вроде Китая и Индии. МВФ служит печальным тому подтверждением: его реформа по предоставлению части капитала Пекину затягивается и все равно недостаточна. Китай же начинает формировать конкурирующие организации. Браво! Решительность заслуживает восхищения.
В результате, как пишет бывшая министр иностранных дел Испании Ана Паласио (Ana Palacio), «философское ядро либерального мирового порядка лишается наполнения». Его место занимает «узкое восприятие личного интереса, в котором решения принимаются без учета общей картины, на основе сделки, а не системной перспективы». Именно так рассматривает ситуацию Дональд Трамп: каждый должен принимать решения, исходя из собственных интересов. Именно таков новый мировой «порядок».
К несчастью для почитателей сильных режимов, эта риторика привлекательна лишь внешне. Как и в прошлом, система империй вновь продемонстрирует свои трагические последствия. Прежде всего, потому что такие страны на самом деле очень хрупки. Речь не идет о настоящих империях далекого прошлого вроде Древнего Рима, Индии и Китая или недавнего прошлого, как США. Залогом их прочности было военное, экономическое и философское единство. Старые империи зиждились на ценностях. Нынешние «империи интересов» — это варварские, короткоживущие образования.
Источником их мотивации является не высокий имперский статус, а слабости. Примером тому служит Россия: Путин так и не смог добиться развития российской экономики, а его экспансионизм за пределами границ служит в первую очередь для того, чтобы скрыть провал внутренней политики. Си Цзиньпин тоже укрепляет личную власть, но не из-за неудач Китая, а из-за растущего противоречия между богатством его экономики и скудностью политических свобод.
Участь новоиспеченных империй будет роковой: национализм не является лекарством от их слабости — как раз наоборот. Китай сможет успешно осуществить переходный процесс в экономике только в том случае, если сумеет параллельно найти дипломатический выход. Это будет непросто, но другого варианта нет. То же самое касается России и Ирана.
Очень скоро это будет видно в США, где политика интересов плодит неопределенность. У «трампизма» нет курса: сегодня он идет в одном направлении, а завтра — в другом, в зависимости от тайных сделок и капризов рулевого. Отсутствие правил, уважения, прав и договоров станет роковым. Трамп и все сильные режимы склонны закручивать гайки, что только обострит их врожденную слабость, а не поможет справиться с ней. Конец заранее известен.
Кроме того, эпоха империй не вяжется с веком информационных технологий и глобальных задач. Ограничение «собственными» интересами — иллюзия, если они зависят от интересов всей планеты. Сейчас для империй слишком поздно. Демография (население планеты скоро достигнет 9 миллиардов человек) обеспечит неизбежную победу универсализма. Стены и нации не могут стать хорошим ответом на потепление климата, налоговый демпинг, эпидемии и неизбежные волны миграции.
Кроме того, нужно, чтобы остающаяся либеральная демократия, Европейский Союз, верила в свою модель и саму себя. И чтобы она переосмыслила себя, вернув притягательную силу. Евросоюз — не послевоенная модель, а самая продвинутая и современная попытка найти ответ на глобальные проблемы XXI века. Наконец, нужно, чтобы националистическая риторика не захватила и не разрушила его.
Источник:
