Война на Донбассе закончилась, и Украина ее проигралаВ ответе за Крым
А блокада Крыма, если вернуть его силой невозможно, является правильным и логичным шагом.
Светлана Шереметьева
Из-за оккупации Крыма у России возникло множество проблем. Но сценариев быстрого его возвращения в состав Украины пока не существует. Более того, в определенных обстоятельствах Крым может оказаться не украинским и не российским, а «своим собственным». Известный российский журналист, военный репортер Орхан Джемаль в первой части интервью «Апострофу» пояснил, почему стала возможна аннексия Крыма Россией, рассказал о различных сценариях дальнейшей судьбы полуострова, а также затронул тему войны на Донбассе, которая, по его мнению, закончилась не в пользу Украины.
«Апостроф»: На днях было временно приостановлено строительство Керченского моста из-за нехватки средств. Что вы думаете обо всей этой затее?
Орхан Джемаль: Это изначально была очень дорогая затея. А причину прекращения строительства недавно очень удачно обозначил Медведев — «денег нет, но вы держитесь там». Зачем искать какие-то более сложные объяснения, чем это? Просто денег нет, поэтому строителю Ротенбергу (Аркадий Ротенберг, российский миллиардер, получил от Кремля подряд на строительство Керченского моста. — прим. авт.) и не перечисляют ничего на счет.
— В принципе,складывается такое впечатление, что, аннексировав полуостров, Путин открыл некий ящик Пандоры. Если продолжать аналогию, возможно ли этот ящик когда-то закрыть и вернуть статус-кво?
— Путин сделал крайне резкий и очень неоднозначный шаг. Поэтому у него сразу возникло множество проблем. Как он может это закрыть? Для этого у него есть несколько способов. Первый: убедить всех окружающих, что он прав и что так должно быть, и что это переигрывать никак нельзя. То есть, даже если вы осуждаете то, что он сделал в 2014 году, вас убедят в том, что возвращение полуострова назад в состав Украины может привести к еще большим проблемам. Вполне допускаю такую модель. Например, что-то подобное происходит вокруг Израиля и Палестины. Когда многие признают, что лучше бы мы этого не делали, потому что это привело к очень большим проблемам, но назад уже ничего не вернешь.
Второй способ — нужно как-то решить вопрос с Украиной, потому что это как бы сосед, с которым сохраняются какие-то экономические отношения. А вот дипломатические отношения надорваны, потому что вдруг оттяпали кусок территории, однако Украина должна как-то с этим смириться. Вот так стоит сейчас вопрос. В принципе, теоретически это возможно, но когда? Потому что для любого политика, который скажет: да Бог с ним, с Крымом, будем жить дальше, без этой обузы проживем — для него это будет политический крах. На Украине, если и появится такая точка зрения: лучше быть без Крыма, чем бесплодная борьба за его возвращение, то это будет очень и очень нескоро, еще более нескоро, чем международное сообщество…
— Махнет рукой на Крым?
— Да.Но есть еще такая проблема, как собственно отношение самих крымчан, которые с 2014 года разделились на два условных лагеря. Во-первых, там были широко распространены пророссийские настроения. Во многом население Крыма после Второй мировой войны формировалось за счет отставных военных. В Советском Союзе офицеров ведь перебрасывали по всей стране. Сегодня он в Хабаровске, а через год его во Львов могут перевести, или еще куда-то. И так всю жизнь. А когда он выходит на пенсию, то он выбирает место, где бы он хотел жить, и куда его потом поселят. В Москву и Санкт-Петербург были ограничения, а вот в Крым очень охотно ехали эти офицеры, отслужившие свои 25 лет. Поэтому здесь действительно много было таких пророссийских консервативных людей, и они по идеалистическим соображениям хотели возвращения в состав РФ. Еще более широкая масса людей на начало 2014 года исходила из таких шкурных соображений, что, в принципе, на тот момент жизнь в России по качеству, по доходам была, может быть, повыше, чем на Украине, и люди говорили тогда: конечно, мы хотим быть там (в России). После этого произошло то, что произошло, произошел кризис, и теперь уже все — на Крым денег нет. И все те ожидания обмануты.
— А были у России деньги на Крым вообще? Или это авантюра с самого начала?
— Решение по Крыму было спонтанным. То есть, сценарий аннексии может, когда-то и разрабатывался, где-то в папочках лежал, но решение было принято на фоне Майдана-2 очень быстро. И там (в России) не просчитывали все экономические тонкости и нюансы. Забираем, а потом разберемся, ведь тогда с экономикой было неплохо. Но дальше произошло то, что произошло. Крым стал большей обузой, чем казался изначально. Плюс, ресурсы на Крым забираются у России, здесь тоже не все в восторге от этого, несмотря на то, что «Крым наш». Настроение «Крым наш» тоже потихонечку сдувается, очень медленно, неспешно, но того воодушевления, которое было в 2014 году, когда все кричали «О, Крым вернулся, как замечательно!», сейчас уже нет. В любом случае, разрешение крымской проблемы, останется Крым в России или нет, если и возможно, то не в ближайшем будущем. Это очень долгая история и очень долгий конфликт, и как дальше будут развиваться события, совершенно непонятно.
— А какие еще варианты могут быть?
— Второй вариант, который может быть — это непосредственно возвращение Крыма.Точно так же, как мы не можем предположить, что какой-то политик или политики на Украине скажут: «да Бог с ним, с тем Крымом», так же очень тяжело сейчас представить российских политиков, которые скажут: «может, вернуть этот Крым»? Мы можем предположить, что Путин умер или проиграл выборы, или состарился и ушел на пенсию, пришла новая генерация, которая, возможно, хотела, как бы, «отряхнуть путинский прах со своих ног» и начать новую жизнь, но они будут вынуждены считаться с крымнашистским настроением толпы, которое очень долгоиграющее. Но и они могут сказать: «все, мол, возвращаем». Вопрос лишь в том, когда… Но в этой всей истории есть еще и третий вариант: что Крым не будет с Украиной и не будет с Россией.
— В каком смысле?
— Ну, а почему мы не можем рассмотреть такую модель? В принципе, такое тоже может произойти, но только на фоне каких-то больших политических катаклизмов, которые будут предрешать историю России и Украины. Но мы-то как раз живем во время, когда политические катаклизмы достаточно вероятны. Так что вариант, что Крым может оказаться не чьим-то, а своим собственным — тоже возможен. Если на данный момент это выглядит как маловероятное допущение, то на самом деле в ходе исторического процесса этот вариант может стать приоритетным. Я допускаю, что в России может произойти гражданская война, а на ее фоне восстание крымских татар, а к ним на помощь рванут добровольцы со всех сторон исламского мира, а русскоговорящие побегут от войны и беспорядков куда-нибудь под Тамбов.
— Ну, а если вернуться к тем событиям, которые сейчас происходят. Как вы оцениваете действия лидеров крымских татар Джемилева, Чубарова, Ислямова и все их попытки по деоккупации Крыма?
— Давайте так: и Джемилев, и Чубаров — это люди, которые позиционируют себя в качестве лидеров крымско-татарского народа. Мы сейчас не будем спорить: правильно ли они себя позиционируют, или неправильно. Я считаю, что Джемилев — общественный лидер. Кто-то, конечно же, может сказать, что его никто не избирал, что он самозванец. Это не принципиальный вопрос. Принципиальный вопрос заключается в том, что они представляют, безусловно, меньшинство нынешнего населения Крыма. Они пытаются защитить его, во-первых, от Москвы, которая навалилась со всем своим корпусом абсолютно чудовищного «антиэкстремистского законодательства» и сделала это меньшинство потенциальным клиентом Следственного комитета. Но их еще нужно защищать от крымского большинства, потому что, враждебность, этой русскоговорящей массы крымского населения к крымским татарам на фоне прихода Москвы еще больше обострилась.
И совершенно непонятно, почему Украина в таком случае поддерживает экономически и хозяйственно эту территорию. Лучше заблокировать их к чертовой матери и оставить всю организацию жизни там Москве. Это прямая логика и история развития событий должна быть такой. Если мы говорим о рациональном зерне в этом, то понятно, что блокада создает более сложные условия существования в Крыму. А более сложные условия существования в Крыму подрывают доверие к Москве, которая «отжала» эту территорию и создала условия очень некомфортной жизни тем, кто там остался.
— Так вы оправдываете блокаду Крыма?
— Сколько бы эта блокада не вызвала раздражение у крымчан — это очень логичная форма борьбы. Было бы очень странно, если бы они (инициаторы блокады, — «Апостроф») этого не делали. Если Украина не может силой вернуть свое, пусть хотя бы такими способами помешает их существованию. Это одна из форм борьбы, которую одна из сторон должна применять. Но сама по себе блокада, конечно, ничего не решает. Она лишь теоретически может сформировать отношение к Москве, что та не смогла организовать достойный уровень жизни крымчан. И этот негатив — он на каких-то событиях сможет сработать. А может и не сработать, если этих событий там не произойдет. Это одна из предпосылок — не более.
— Вы произнесли такую фразу, что Украина не сможет силой вернуть Крым. Условно говоря: война за Крым невозможна. Можете объяснить, почему вы так считаете?
— На сегодняшний день мы видим, что Украина поиграла войну на Донбассе.
— Ну почему проиграла, ведь процесс еще идет…
— Процесс закончился. Безусловно, там еще не совсем спокойно, но войны уже нет. Идут переговоры, все это больше перешло в стадию «холодной войны». То есть, в бескровное перетягивания каната. В этом плане, конечно, мы можем чтобы утешить украинское самолюбие, сказать, что проиграли, в общем-то, никаким не «повстанцам», а, как минимум, дважды в этой войне участвовали, по сути, российские вооруженные силы. Да и в остальное время эти «повстанцы» поддерживались оружием, инструкторами, «добровольцами-профессионалами». Но Россия как военная держава войну у Украины выиграла. У меня нет такой информации, что Украина смогла накопить какие-то возможности, ресурсы и силы для того, чтобы начинать второй тур вооруженного конфликта. Не принципиальный вопрос где: на Донбассе, или в Крыму, или еще где-то в другом месте. В принципе, Украина сама виновата в сложившейся ситуации.
— В чем именно виновата?
— Когда все это начиналось, Украина никак не сопротивлялась. Некому было дать команду защищаться. Насколько я помню, крымские украинские военные лупали глазами, спрашивали, что нам делать, и не получали никакого ответа. В конечном итоге им давали в лучшем случае коридор для ухода, или личный состав переходил на сторону противника. Точно так же, как крымские татары плачут, что им унизительно и трудно живется. Но ведь тогда они не сопротивлялись. А ведь любое сопротивление, даже потерпевшее поражение, разрушило бы миф о добровольном переходе под российское крыло. А сейчас я не вижу, за счет чего Украина может провести второй тур войны.
— Возможно, симбиозом разных сил. Вот недавно Чубаров заявлял, что создан батальон крымских татар, который, по его словам, собираются использовать для наведения порядка на полуострове.
— Диверсионная деятельность, будем называть вещи своими именами, это один из методов, который в отрыве от других не решает ничего. То есть, я считаю, что если не ведется непосредственной войны, фронтом не выступают пехота, танки и так далее, то диверсионная деятельность не имеет смысла.
— А Турция, скажем, могла бы сыграть в этом некую роль?
— Турция сейчас находится в таком тяжелом положении, настолько загнана в угол, что, в принципе, до Украины там руки не дойдут. Если говорить теоретически, то сейчас любой маневр, который сделает Эрдоган, будет встречен в штыки абсолютно всеми: США, Россией, Ираном, Европой. Последняя европейская поддержка Эрдогана — это Меркель. Вот она нанесла только что на наших глазах удар, признав геноцид армян. В Европе последний союзник отвернулся от Турции. Эрдоган в очень тяжелом положении. Если он не полез в качестве наземного корпуса в Сирию, то неужели вы думаете, что он полезет в Крым?
— Ну, а могут тогда крымские татары устроить, например, джихад в Крыму?
— Сейчас ФСБ и МВД толкают их к этому, именно принуждают. Это удобный для России сценарий. Это повод для жесткого решения и повод распространить давление с небольшой группы, на основные массы крымских татар. Это не называют джихадом. Джихад — это война, которая имеет шанс на победу. Крымские татары еще в меньшей степени, чем украинцы, могут развернуть реальные боевые действия в Крыму.
Источник:
