Вперед в феодализм
Как модернизировать Россию достижениями средневековой Европы
Андрей Мовчан
Близится Новый год — время веселья, а не раздумий, время для шуток, а не дел. А меня все чаще спрашивают, как может выглядеть программа экономических реформ. А я все чаще отказываюсь отвечать — тема слишком грустная. Я даже говорю: не могу всерьез разговаривать на эту тему. Но, в конце концов, раз Новый год, то можно ведь поговорить и не всерьез.
Мы все хотим экономического роста. Проблема (я пока все еще всерьез) не в наших желаниях, а в том, что наше общество, наше сознание совершенно не готовы к продуктивным переменам. Изобилие ресурсов столетиями позволяло нам сохранять архаичную экономику и политическое устройство, а страшные события ХХ века (хронический голод нулевых, Первая мировая, революция и Гражданская война, красный террор, голод 30-х, репрессии, Вторая мировая, репрессии 40–50-х, медленная ломка сознания застоем, экономическая катастрофа конца 80-х и массовая эмиграция 90-х) уничтожили не только десятки миллионов граждан, но и инициативность общества, созидательную энергию, гражданскую активность, внедрили в сознание большинства иждивенчество и примитивно-групповой комплекс.
Мы не созрели для принятия перемен, катализатором которых были бы позднекапиталистические реформы — весь этот уже избитый набор из независимости судов, выборности властей, защиты прав, примата индивидуума, стимулирующих экономических законов и общих свобод. Давно ли мы смеялись над Монголией, которая «совершала скачок из феодализма в социализм», и вот сегодня большинство реформаторов-теоретиков справедливо сетуют на то, что Россия чисто феодальная страна, но вместо того, чтобы учитывать это в своих предложениях, требуют волшебного превращения ее в страну развитого общества, верховенства закона и политической демократии.
Социологи могут говорить о современной российской шизофрении: с одной стороны, мечты о капиталистической демократии, которые некому реализовывать, с другой — феодальная реальность, которую никто не хочет учитывать и подстраивать под нее экономические программы. И на 20 программ, как развивать нашу экономику, если вдруг завтра мы проснемся и обнаружим Россию современной и демократической (не говоря уже о двадцати программах, говорящих о том, как Россию побыстрее утопить — то в эмиссии, то в регулировании, то в новом переделе собственности, то в войне силовиков), не найдется ни одной, говорящей, что делать, если, проснувшись завтра, мы обнаружим Россию точно такой же, как и сегодня.
И вот тут я перестаю быть серьезным (ВНИМАНИЕ!), и в голову мне приходит следующее: возможно, правильный ответ лежит на поверхности: развивать надо то, что есть, методами, доказавшими свою эффективность в странах, похожих на сегодняшнюю Россию, — например, в Европе времен раннего Средневековья, в Золотой Орде, в Византии.
Система протекции
Начнем с главных проблем российской экономики — отсутствия доверия между экономическими агентами и высокого уровня рисков ведения экономической деятельности, совершенно неадекватного ожидаемому доходу. Из-за недоверия и страха никто не хочет ничего делать. Заработанное, украденное или полученное в беззалоговый кредит выводится из страны. Главное устремление более образованных граждан — попасть на государственную службу и оттуда одной рукой получать жалованье, а другой — взятки; менее образованных — попасть в силовые органы и оттуда грабить более образованных. Но и в Средние века общая ситуация была похожей: законы были рудиментарными, судьи — бессильными, кто был вооружен лучше, тот и был прав. А страны, тем не менее, развивались.
Развивались они благодаря системе протекций — феодальная лестница представляла защиту экономическим агентам от самого верха и до самого низа. Конечно, Россия лишена системы сословий и феодальной иерархии, и это даже хорошо, поскольку открывает вертикальные лифты, но систему протекции у нас ввести вполне возможно.
Сегодня малый, средний и даже крупный бизнес страдают от произвола чиновников, губернаторов, силовиков и центральных властей. Система протекций могла бы искоренить произвол, заменив его строго регламентируемыми отношениями. Протекция могла бы быть лицензируемым бизнесом. Лицензии получали бы организации, обладающие своими развитыми юридическими службами, охранными подразделениями, достаточным капиталом, могущие доказать свои устойчивые связи с высшей властью и способность влиять на решения судебной системы.
Администрация президента могла бы выполнять роль «протектора протекторов» и давала бы протекцию самим лицензированным протекторам друг против друга. Успешными протекторами могли бы быть, например, Сбербанк, РПЦ, ВТБ, «Почта России», группа банка «Россия», РЖД, «Газпром», «Транснефть», «Ростехнологии», «Роснано», ВЭБ, РФПИ, ряд других организаций. Очень важно, чтобы протекторы действительно могли защищать клиентов, поэтому их число должно быть ограниченным, в регионах они должны действовать через свои филиалы.
С протекторами их клиенты делились бы долей в бизнесе и некоторой частью прибыли. Максимальные тарифы за протекцию регулировало бы государство. У протекторов собирались бы пакеты акций клиентов, которые можно было бы объединять в фонды, а фонды, например, листинговать на бирже — это подстегнуло бы фондовый рынок. Компании без протекторов вообще можно было бы не листинговать — чего они стоят без протекции.
Были бы, конечно, некоторые условия. Например, протекторы не имели бы права участвовать в конкурентной борьбе своих клиентов. Их задачей было бы только защищать бизнес от посягательств бюрократии во всех ее видах — властной, судебной, контрольной, силовой. С другой стороны, протекторы несли бы ответственность за клиентов в части выполнения последними их обязательств и этики их бизнес-поведения, что существенно повысило бы доверие между бизнесменами. Наконец, протекторы могли бы нести ответственность вместе с клиентом, если последний был уличен в преступлении. Это обеспечило бы пристальный контроль за клиентами со стороны протекторов.
Система протекции решила бы вопрос защиты бизнеса от посягательств бюрократии и проблему взаимного недоверия в бизнес-среде. При этом конкуренция между протекторами привела бы к рыночным отношениям с ними, с прозрачным ценообразованием. Это было бы залогом допустимого уровня стоимости протекции для развития бизнеса и, главное, предсказуемости, что так важно для бизнесменов.
Магдебургско-тверское право
Наряду с системой протекции (которая хороша для традиционных бизнесов, но не способствует развитию новых технологий, изобретательству и наукоемкому бизнесу) было бы неплохо взять на вооружение и средневековую систему локального внедрения прогрессивного права в отдельных городах — там, где могут формироваться кластеры новой экономики. Если в Европе это было магдебургское право, то в России это может быть, например, тверское право — специальный свод законов, созданный путем перевода в Твери основных законов, скажем, немецкого хозяйственного права на русский язык.
Города, получающие такое право, будут аналогами особых экономических зон, только суть этих зон будет не во внешних субсидиях или сниженных налогах (как будет показано далее, система позволит снизить налоги повсеместно), а в создании возможности для установления эффективных экономических отношений. Такие города должны избирать свое руководство (магистрат) из числа жителей, сами принимать законы о проживании (принимать в число граждан города по своим правилам), сами устанавливать локальные налоги и вносить изменения и дополнения в законы, регламентирующие работу коммерческих предприятий и социальную жизнь (вплоть до уголовного кодекса) на их территории, сами избирать свой суд и руководство силовых органов, сами формировать социальное обеспечение своих граждан, а саморегулируемые профессиональные организации должны иметь самые широкие полномочия.
Разумно будет ограничить число таких вольных городов парой десятков, а количество жителей, скажем, 15 процентами от числа жителей страны. Эти цифры примерно будут соответствовать уровню готовности российского общества к таким экономическим отношениям. Можно даже разумно ограничить выезд жителей таких городов в остальные области России (но, конечно, не за границу) и приезд жителей остальной России в эти города. Есть высокая вероятность, что внутри таких городов сосредоточатся не только прикладная наука, образование, современная культура и производство, но и протестные группы населения, что позволит отчасти удовлетворить эти группы и снизить уровень протеста и, кроме того, эффективно изолировать их от остального общества.
Налоговая система и бюджет
Конечно, сама по себе система протекции и уход в вольные города современных бизнесов могут иметь негативные последствия для бюджета — протекторы эффективно защищали бы бизнес не только от поборов налоговых органов, но и от избыточной налоговой нагрузки, а вольные города платили бы меньше налогов в федеральную казну (если не считать сбор за право проживания в вольном городе, который мог бы быть существенным). Поэтому при внедрении этих принципов необходимы балансирующие механизмы.
Более того, строительство системы протекции займет время, да и после ее построения эффект проявится не сразу. Новые инвестиции будут приходить постепенно, потребуются годы на то, чтобы они превратились в рабочие места и товары. Решить проблему переходного периода и снижения налоговых платежей, вызванного протекцией, можно за счет одновременного кардинального изменения налоговой системы, изменения приоритетов расходования средств бюджетов и внедрения эффективно работавшей в средневековой Европе системы налоговых откупов.
Откупы
Откупы (разумеется, с использованием лицензированных откупщиков) позволят решить сразу несколько важных проблем. Во-первых, государство получит возможность стабильно планировать расходы и сможет сформировать дополнительные резервы, так как плата за откуп будет вноситься вперед на срок от года и до нескольких лет (возможны даже продажи «навечно», до 49 лет). Во-вторых, продажа откупов на тендерной основе позволит максимизировать выручку государства — откупщики будут конкурировать за мандаты. В-третьих, система откупов позволит перевести ныне являющиеся большой нагрузкой на госбюджет персонал и инфраструктуру налоговых органов в разряд структур рыночных, к тому же уплачивающих налоги с прибыли, — это существенно сократит нагрузку на государственные бюджеты, а откупщики, в стремлении больше сэкономить, значительно оптимизируют бюджеты этих организаций.
В-четвертых, откупной деятельностью займутся и протекторы, и другие структуры из числа особо приближенных к первым лицам государства (откупной бизнес очень прибыльный). Это позволит легализовать их право на сверхдоходы, и, вместо того чтобы быть обузой для бюджета и постоянно разворовывать выделяемые им на спецпроекты средства, «друзья первых лиц» будут мотивированы максимизировать доходы бюджета (как один из вариантов условий откупа можно продавать право откупа за фиксированную сумму, а потом все собранное сверх нее делить в определенной пропорции между откупщиком и бюджетом).
Откуп можно будет секьюритизировать, и на финансовом рынке России появится целый сегмент с капитализацией в десятки, если не сотни миллиардов долларов, со своими деривативами, системами хеджирования, отдельным рынком долга, обеспеченного откупом, и прочее. Это даст огромные возможности для пенсионных фондов, банков, иностранных инвесторов, оживит финансовую систему.
Наконец, откупщики создадут разумный рыночный баланс протекторам в области корпоративных налогов (а если будет введен институт личной протекции, то и в области налогов с частных лиц) — очевидно, что Сбербанк более разумно договорится о размере налогов со своего клиента, например, со структурой Ротенберга, чем сам клиент с налоговым инспектором.
Изменение налогов
Параллельно надо существенно изменить саму налоговую систему. Сегодня подоходный налог и налог на прибыль организаций составляют едва ли по 10% от доходов бюджетов РФ (20% всего), сбор их крайне трудоемок, уровень уклонений высок. Полезно вспомнить, что в средневековой Европе не было никаких индивидуальных подоходных налогов, а аналоги налога на прибыль были похожи либо на вмененные (договорные) налоги, либо на добровольные пожертвования. Вполне можно отменить и тот и другой налог в России.
Заменой подоходному могли бы служить увеличенные легкособираемые налоги на имущество и землю. Чтобы компенсировать подоходный налог, их надо увеличить примерно в три раза. Это одновременно решит проблему прогрессивности, обеспечит ощущение социальной справедливости и предоставит преференции отечественным землевладельцам и строителям — в отличие от иностранцев они не будут уплачивать налог на прибыль.
Заменой налога на прибыль мог бы стать введенный налог с конечных продаж (уплачиваемый покупателями, приобретающими товар или услугу для использования, а не для перепродажи), который одновременно заменил бы в ряде случаев сложно вычисляемый НДС. Если сохранить НДС только на импорт в том же размере, что и сейчас, а для внутренних операций ввести налог с конечных продаж, то бюджет не пострадает, администрирование и вычисление налогов станет существенно проще, экономические агенты будут мотивированы сберегать (а значит, инвестировать), создавать бизнес и реинвестировать прибыль.
В сегодняшней России распространена практика необоснованных требований налоговых выплат, из-за которых плательщики, понимая бесперспективность судебного разбирательства, часто уплачивают начисленные налоги или договариваются с чиновниками о замене уплаты начисленных налогов выплатой взятки. Эту практику частично должна победить система откупов, но мы можем предполагать, что и в рамках откупной системы, и под протекцией все равно будут встречаться попытки изъятия избыточных налогов. При этом государство уже получит к моменту такого спора причитающиеся ему деньги и будет заинтересовано исключительно в продолжении работы плательщика.
Поэтому систему стоит дополнить еще и правом сборщиков налогов (откупщиков) и плательщиков (защищаемых протекторами) договариваться о размерах уплачиваемых налогов вне связи с объемами, которые могут быть исчислены исходя из законодательства. Это даст и тем и другим бόльшую гибкость в адаптировании выплат под текущее рыночное положение, защитит компании и граждан от слишком высоких выплат в трудные времена и снимет существенную нагрузку с судов, рассматривающих налоговые споры.
Сокращение бюджета
Разумеется, надо критически подойти к вопросу размеров бюджетов, определив, что надо финансировать, что не надо, а чему надо дать возможности для самофинансирования. Условно российский бюджет можно разделить на семь крупных частей, у каждой из которых будет своя судьба и свои методы снижения и компенсации этого снижения. Очень схематично план реструктуризации бюджета приведен далее.
Содержание армии
Очевидно, что генералитет — опасная группа, в руках которой находятся возможности вплоть до дестабилизации обстановки в стране и смены власти, поэтому речь о сокращении совокупного финансирования этой группы идти не может. Тем не менее, можно существенно изменить систему, открыв перед армией и ВПК новые, внебюджетные источники финансирования.
В частности, можно закрепить права высших офицеров принимать решения о коммерческом использовании армейских подразделений вне страны. В конце концов, частные армии существуют и получают большие доходы, и Россия могла бы и здесь пойти по пути средневековых монархий и продавать услуги своей армии — востребованность ее не вызывает сомнений. Уверен, что даже страны НАТО с удовольствием платили бы за решение российской армией своих задач. Военнослужащие могли бы не только приносить огромный доход своей стране, но и попутно решать некоторые геополитические задачи, а также постоянно тестировать и рекламировать новое вооружение.
Кроме того, армия в лице тех или иных своих институтов могла бы получить лицензию протектора и эффективно ее использовать. Преобразование армии в профессиональную необходимо проводить не путем отмены призыва, а путем превращения его в военную повинность с отказом от любых форм отсрочек и освобождений, кроме освобождений по состоянию здоровья: срок службы надо увеличивать до 4–5 лет, при этом учредить и службу для женщин (покороче, скажем, 18 месяцев или два года).
Важнейшим элементом такой повинности, которую мало кто хотел бы отрабатывать, будет разрешение расплатиться деньгами вместо прохождения службы. Сумма выкупа должна быть существенной, но выносимой; скорее всего, ее можно будет установить на рыночной основе, продавая с аукциона, скажем, 300 тысяч «щитовых единиц» в год (скорее всего, спрос будет еще выше). Для максимизации выручки можно продавать несколько уровней «щитовых»: полное освобождение; сокращение срока (продажа помесячно); возможность служить в комфортных частях, близко к дому, с возвращением на выходные домой; возможность служить в гражданском персонале с проживанием дома, и прочее. Примерный расчет показывает, что «щитовые» могут дать не менее 10–20% «бюджета обороны» (безусловно, надо будет кредитовать выплату щитовых и создать агентство, предоставляющее рассрочки в выплате, процентные доходы добавят выручки армии).
Параллельно увеличение срока и привлечение девушек на службу в армию не только частично решит проблему безработицы среди молодежи из малообеспеченных слоев общества, но и повысит возможности извлечения армией коммерческих доходов. В частности, можно вернуться к практике военных поселений, где поселенцы будут заниматься сельскохозяйственной деятельностью; из призывников можно будет формировать специальные военные строительные компании, которые будут заняты и в гражданском хозяйстве; Министерство обороны должно будет иметь охранную лицензию и активно продавать услуги охраны и прочее.
Содержание ФСБ и МВД
Так же, как и армия, силовые структуры могут быть крайне опасны с точки зрения стабильности власти. Сотрудники органов стоят за вторым по числу (после военных) количеством переворотов и являются единственной силой, способной эти перевороты предотвратить. Сокращать их финансирование было бы неразумно. Однако и здесь можно разработать целый ряд мер по прямому пополнению бюджета этих организаций.
Начать можно с использования естественного стремления наиболее обеспеченной части населения страны к получению информации и свободе коммуникации. С учетом опасности, которую потенциально представляют для стабильности свобода слова и бесконтрольное функционирование СМИ, но и принимая во внимание, что прямая цензура является архаичным, неэффективным и противоречащим естественным вольностям институтом, можно подумать о введении платной лицензии на свободное получение информации (например, на доступ к зарубежным сайтам, на получение иностранных изданий, на чтение неподцензурных печатных и интернет-изданий, выпускаемых в России) и о платном лицензировании СМИ, блогеров и авторов, которые хотят работать без цензуры.
В России наберется не менее 10 млн человек, которые будут готовы покупать лицензию на свободную информацию (можно брать с них немного — порядка 1000 рублей в месяц, это уже даст 12 млрд рублей). Мы не знаем, сумеют ли СМИ, которые пожелают быть «свободными», платить, например, 10 млн рублей в месяц каждое, да это и не важно; сумеют — значит, бюджет будет пополняться (а эти СМИ будут свободно привлекать рекламу, так как рекламодатели не будут бояться их закрытия); а не сумеют — некому будет покушаться на стабильность в обществе.
Более того, следуя принципу «свобода дорого стоит» и с учетом того, что любые свободы представляют для общества опасность, противодействие которой силами силовых ведомств стоит денег, необходимо взимать значимые сборы за предоставление гражданам тех или иных свобод, параллельно сделав список таких свобод максимально большим.
Платными должны стать свобода перемещения по стране (годовая лицензия на свободные поездки), свобода смены работы (разовый сбор), свобода отказа от трудовой деятельности (ежемесячные выплаты), право находиться на улице ночью (годовая лицензия), право на хранение и ношение оружия (месячные платежи, типы вооружения не ограничены), право на выезд за границу (разовые сборы в размере 100% стоимости билетов), право на хранение денег и приобретение ценностей за границей (сбор 10% с суммы), право на проведение собраний и митингов (сбор в размере 100–200 долларов с участника, если собрание проходит в общественном месте, и 10–20 долларов — если на частном пространстве; собранием должны считаться встречи более десяти человек, если не все они являются родственниками), право на отключение государственного телевидения (в норме телевизор должен работать 16 часов в день на одном из государственных каналов, при нежелании надо будет платить подневный взнос) и прочие права.
Кроме того, можно создать еще и систему платных привилегий — например, за несколько тысяч долларов в год можно давать автомобилю плательщика преимущественный статус на дороге (для чего ввести зеленые мигалки). Система платных привилегий может сформировать внутри общества группу новой аристократии. Платность привилегий будет делать новых аристократов крупными спонсорами бюджета, а значит, полезной для общества стратой, что должно будет примирить общество с некоторым ущемлением его прав в пользу этой группы. Условно платную аристократию я разделил бы на следующие разряды.
Третий разряд. 10 тысяч долларов в год. Примерно 1 млн человек. Право на все услуги и сервисы, включая частные, вне очереди, но уступая аристократам более высокого разряда. Право неподчинения линейным сотрудникам правоохранительных органов и сотрудникам охраны, право доступа в учреждения и общественные места без досмотра и приглашения. Сильно сокращенный список оснований для задержания. Право требовать от не принадлежащих к аристократии уступать дорогу и выполнять мелкие поручения. Право словесного оскорбления, порчи малоценного имущества и нанесения побоев без телесных повреждений не принадлежащим к аристократии. Право требовать замены должностных лиц в местных органах власти (вплоть до мэра города) при совместном заявлении ста аристократов третьего разряда.
Второй разряд. 100 тысяч долларов в год. Примерно 10 тысяч человек. То же, что и у третьего разряда, плюс неподсудность судам общей юрисдикции без санкции дворянского собрания. Неприкосновенность — правоохранители не будут иметь права задержания, кроме очень узкого перечня ситуаций. Право нанесения легких телесных повреждений и порчи ценного имущества не принадлежащим к аристократии. Право включения не принадлежащего к аристократии гражданина в черный список (с поражением во многих правах) по личному заявлению. Право требовать замены должностных лиц в местных органах власти (вплоть до мэра города) при совместном заявлении десяти аристократов второго разряда и вплоть до губернатора при совместном заявлении ста аристократов второго разряда.
Первый разряд. 1 млн долларов в год. Примерно тысяча человек. То же, что и у второго разряда, плюс подсудность только Верховному суду и только с разрешения дворянского собрания; полная защита от преследования иностранными судами, истцами и прочее при попадании на территорию России и защита по возможности вне территории России вне зависимости от характера обвинений. Право требовать особого уважения от неаристократов, включая поклоны при встрече. Право нанесения тяжких телесных повреждений не принадлежащим к аристократии. Право включения не принадлежащего к аристократии гражданина и аристократа третьего разряда в черный список (с поражением во многих правах) по личному заявлению. Право требовать замены должностных лиц в местных органах власти (вплоть до мэра города) при личном заявлении и вплоть до губернатора при совместном заявлении десяти аристократов первого разряда. Право присутствия на приемах и мероприятиях высшего уровня. Право коллективной аудиенции у президента во время аристократических аудиенций четыре раза в год. Право подавать прошения и запросы президенту и ожидать внеочередного рассмотрения, право подачи запроса или прошения лично не более одного раза в два года.
Привилегии должны распространяться и на ближайших родственников (бесплатно на жену, а на родителей и детей — за 10% стоимости).
Вырученные средства должны в большой части направляться на финансирование системы ФСБ. Средства, полученные в виде аристократических платежей (ориентировочно 15–17 млрд долларов в год), должны разумно делиться между различными статьями бюджета.
Важным источником дохода может стать изменение системы уголовной ответственности и исполнения наказаний. Необходимо внедрить самое широкое применение наказания в виде долгосрочных исправительных работ (полностью заменив этим типом наказания заключение по нетяжким, не связанным с насилием над личностью статьям). Исправительные работы должны проходить на предприятиях и в организациях, подающих заявки на труд осужденных, с перечислением оплаты труда в полном объеме в бюджет системы ФСБ-МВД, либо даже по месту текущей работы осужденного или в другом месте, по обоюдному согласию осужденного и работодателя, если суд даст такое разрешение (суд должен при этом руководствоваться принципом максимизации отчислений).
Сама система ФСБ-МВД может внутри себя создать сеть производственных структур (строительные компании и отряды, заводы, производящие простую продукцию, не требующую серьезной квалификации работников, логистические центры, коммунальные службы, а также предприятия, использующие квалифицированный труд по специальностям, которые имеют стабильно достаточное количество заключенных, — например, автокомбинаты или компании, осуществляющие аутсорсинг бухгалтерских услуг). В этой ситуации еще и прибыль предприятий будет в распоряжении системы. Поскольку степень личной свободы осужденных работников таких предприятий будет неизмеримо выше, чем в учреждениях ГУИН, и работать они будут по своей специальности, уровень доходов их работодателей будет на порядки выше, чем сегодня у колоний от труда заключенных.
Безусловно, необходимо расширить список нарушений, караемых исправительными работами (включить в него повторные административные нарушения; скажем, третье за год нарушение ПДД — исправительные работы на три месяца; вождение в пьяном виде — на три года), и сами сроки таких работ сделать существенными, не меньше, а часто больше сегодняшних. Благодаря этому система получит в свое распоряжение как минимум заработную плату одновременно от 500–700 тысяч человек за вычетом их минимального содержания, то есть около 25 млрд рублей в месяц, 300 млрд рублей в год из нынешних 1,5 трлн рублей, выделяемых на систему в целом. Если еще ввести наказание исправительными работами за неспособность погасить взятые кредиты (при этом половина заработка будет отправляться кредитору, а половина — в бюджет правоохранения), то сумма может увеличиться еще на 25–30%.
Другое изменение законодательства должно касаться возможности выкупа за совершенные преступления и коммерциализации содержания под стражей. Данная система в извращенной и неудобной форме действует в развитых странах в форме освобождения под залог, но там обвиняемый, не желающий отбывать наказание, вынужден бежать, так как залог не освобождает от ответственности. В России можно ввести условия выплаты, освобождающей от ответственности; исключением должны стать только особо опасные преступления — убийство и нанесение тяжких телесных повреждений, сексуальные преступления против несовершеннолетних (да и то это вопрос, требующий обсуждения). Выплаты должны быть очень высоки, чтобы ответственность за преступления не выглядела слишком низкой. Конечно, эти выплаты не будут заменять компенсацию ущерба, так как пойдут не пострадавшим, а государству.
В России за год выявляется более 800 тысяч лиц, совершивших преступления малой и средней тяжести. Если только 5% из них будут прибегать к выкупу, чтобы избежать наказания (будут продавать недвижимость и автомобили, брать длинные кредиты на выкуп, и прочее, а средняя цена выкупа составит $100 тысяч), правоохранительная система будет получать еще по 280 млрд рублей в год. Нельзя также сбрасывать со счетов и сокращение количества заключенных в результате применения выкупа и исправительных работ — такое сокращение снизит расходы на пенитенциарную систему. А чтобы вообще свести практически к нулю расходы на содержание СИЗО, тюрем и лагерей, можно создать иерархию классов содержания под стражей: бесплатное содержание по условиям не будет отличаться от нынешнего, зато за плату можно будет получить гостиничные условия разного уровня и дополнительные права (от доставки еды из любого ресторана до неограниченного доступа родственников и знакомых, дополнительного пространства для жизни). Можно также на коммерческой основе заменять предварительное заключение на домашний арест.
Отдельно следует модифицировать законодательство о возмещении ущерба. Во-первых, необходимо ввести материальную ответственность родственников по ущербу, причиненному осужденным. Это не только снизит уровень преступности (родственники будут следить друг за другом), но и существенно увеличит компенсационные выплаты, в том числе в случаях, когда причиняющее ущерб лицо, чтобы защитить свои активы, переводит их на членов семьи. Необходимо также ввести понятие морального ущерба обществу и прописать порядок определения сумм компенсации, которая пойдет в доход государству. Под причинение морального ущерба обществу будет попадать широкий спектр деяний — от преступлений, которые вызвали негативный резонанс и тем самым повлияли на чувства общества, до публичных действий, вызывающих негативный эффект.
Желательно также ввести закон об обязательном аутсорсинге службы безопасности на предприятиях, а системе МВД-ФСБ создать централизованную сеть агентств по обеспечению безопасности (но не охраны, это прерогатива Министерства обороны, а аналога советского первого отдела). Все юридические лица в стране могли бы быть обязаны выплачивать местному агентству-филиалу вознаграждение за обеспечение безопасности. В России сегодня 4,1 млн юридических лиц, более 60 млн работников. Даже выплата по 1000 рублей с работника в месяц даст не менее 720 млрд рублей в год; при этом, поскольку предприятия будут избавлены от необходимости иметь свою службу безопасности, их расходы практически не вырастут.
Расходы на инфраструктуру
Благодаря улучшению ситуации с рисками бизнеса за счет введения системы протекции, принципиального снижения налогов на доход и создание зон тверского права государство сможет также резко сократить расходы на инфраструктуру, в большой части предоставив бизнесу самому заниматься ее созданием или/и привлечением иностранных инвесторов. Тем не менее, даже в этих условиях расходы государства на инфраструктуру останутся значительными. Сократить их можно за счет введения подорожной подати и государственной трудовой повинности.
ГТП должна касаться всех взрослых граждан страны, не являющихся инвалидами, кроме находящихся в декретном отпуске, работающих на должностях, освобождающих от ГТП, находящихся в заключении или на исправительных работах. ГТП должна состоять в отработке 1/12 части рабочих дней (всего 20 рабочих дней в году) на инфраструктурных проектах государства либо оплате государству месячного стандартного содержания работника инфраструктурной компании (определяется ежегодно). На время ГТП работодатель будет обязан продолжать выплачивать работнику зарплату. Компенсировать работодателю убытки можно сокращением обязательного предоставляемого оплачиваемого отпуска до 14 рабочих дней в году и сокращением количества установленных государством выходных и праздничных дней со 119 до 113 в году.
Подорожная подать может взиматься со всех транспортных средств, например через фиксированный налог на приобретение топлива конечными пользователями. Такой налог будет адекватно отражать инвестиции в развитие дорожной сети — чем больше будет дорог, тем больше топлива будут на них сжигать потребители. Там же, где прирост налога остановится, можно будет остановить и рост инвестирования в дорожную сеть.
Источники обогащения для привилегированных лиц
Существующий строй в России держится на лояльной многоуровневой иерархии чиновников, которые, почти как феодалы в Средние века, обеспечивают контроль лояльности и покорности закрепленных за ними географических, профессиональных и социальных зон, а также взаимный контроль. Безусловно, бюрократическая элита и ближний круг правителей должны иметь постоянные источники очень высокого дохода для того, чтобы сохранять лояльность и исполнять свои функции.
Количество привилегированных граждан можно очень приблизительно оценить в 20 тысяч человек (это соответствует примерно половине так называемых высших чиновников в России), разделенных условно на 10 уровней, с общим требуемым доходом около 2,25 трлн рублей в год (если считать, что один человек на первом уровне получает $500 млн в год, а на десятом — 10 тысяч человек получают по $500 тысяч в год).
Эта цифра (около 15% федерального бюджета) кажется огромной, но на практике это всего лишь две годовые прибыли «Газпрома». Самым эффективным способом формирования пула вознаграждения привилегированных лиц представляется создание системы кормления за счет крупных государственных предприятий (если таких предприятий будет не хватать, то можно национализировать ряд предприятий, например связанных с природными ресурсами). Пятьдесят процентов прибыли этих предприятий можно было бы направить напрямую на компенсацию для этих 20 тысяч чиновников. Помимо обеспечения их вознаграждения, такой механизм обеспечил бы прямую заинтересованность чиновников в улучшении показателей предприятий, участвующих в кормлении, что, несомненно, отразилось бы на их эффективности.
Медицинское и пенсионное обеспечение населения
Социальное обеспечение населения является существенной проблемой для современного государства — даже с учетом очень высоких ставок социальных сборов Россия не может свести бюджет социальных и пенсионных фондов не то что с прибылью, а хотя бы без масштабных вливаний напрямую из бюджета страны. В недалеком будущем в связи с сокращением трудовых ресурсов и старением населения социальной системе и вовсе грозит банкротство.
Единственным выходом из создавшейся ситуации является коренное изменение самого подхода к социальному обеспечению. Для этого необходимо, как и в ситуации с финансовой ответственностью, ввести в юридическую практику понятия «родственник» и «семья» как совокупность родственников. Сегодня родственные отношения асимметричны — родственники имеют право на наследство, но не обязанность заботиться друг о друге (за исключением заботы о детях). Необходимо возложить заботу о пенсионерах, инвалидах и заболевших на плечи родственников, прописать в законе доли, в которых родственники обязаны финансировать расходы социально защищаемых граждан, и минимальные размеры такого финансирования.
Правительство может раз в год определять демографическое соотношение социально защищаемых граждан и трудоспособных граждан, устанавливая объем выплат, которые каждый трудоспособный гражданин должен будет сделать на социальное обеспечение. Трудоспособные граждане, имеющие социально защищаемых родственников, будут передавать средства непосредственно им и отчитываться о расходах в государственную инспекцию (а их родственники будут сдавать отчет о получении средств, соответствие отчетов будет проверяться). Те, у кого нет защищаемых родственников или объем обязательного финансирования их меньше, чем норма отчисления в этом году, будут или находить себе подопечных самостоятельно и подписывать с ними годичный договор социальной защиты (и так же сдавать два отчета), или выплачивать разницу государству, а оно уже будет использовать эти средства на социальное обеспечение одиноких социально защищаемых, которых никто не взял под опеку.
Обязательная часть такой политики — стимулирование брака и деторождения и дискриминация одиноких и бездетных трудоспособных граждан (они являются потенциальными одинокими стариками и инвалидами, о которых заботиться придется государству). Необходимо будет ввести существенный налог на бездетность, взимаемый начиная с 20–25 лет, в трехкратном размере при отсутствии детей, в двукратном размере при наличии одного и в единичном — при наличии двух детей. Средства от этого налога будут аккумулироваться в системе социального обеспечения и впоследствии позволят государству защищать одинокого гражданина, когда он состарится, заболеет или станет инвалидом.
Естественно, в такой системе нет места бесплатному медицинскому обеспечению. Все медицинское обеспечение должно будет перейти на страховую или чисто коммерческую основу. При этом для страхования одиноких неработающих или малообеспеченных граждан можно будет законодательно ограничить страховые тарифы — страховые компании учтут эти льготы через повышение тарифов для обычных граждан. Медицинское страхование также необходимо будет сделать обязательным, а субъектом страхования сделать семью в законодательном смысле этого слова, чтобы пожилые люди и дети автоматически страховались вместе с трудоспособными членами семьи. При этом вся медицинская система должна перейти на самоокупаемость.
Расходы на образование, науку, культуру
Хотя в России общественная ценность образования, науки и культуры далеко не так велика, как в развитых странах, тем не менее, необходимо все же поддерживать определенный уровень профессиональных знаний и технологических разработок, хотя бы для того, чтобы иметь возможность сохранять обороноспособность страны, работу экспортно-ориентированных отраслей и обеспечивать достойный уровень эксплуатации оборудования и недвижимости, используемых элитой. Более того, образование и культура являются проводниками идеологии, каналами консолидации общества и важными элементами системы построения правильного общественного сознания. Однако и в этой сфере расходы государства можно предельно сократить.
Во-первых, необходимо провести количественную ревизию системы образования. Нынешнюю бесплатную 11-летнюю программу для большинства населения можно сократить до четырех начальных классов, сделав продолжение обучения платным для всех, кроме небольшой группы самых способных учеников, отменив обязательность среднего образования. Можно сохранить бесплатное кадетское образование при условии дальнейшей службы в армии — это усилит офицерский корпус за счет притока желающих получать образование.
Высшее образование также надо сделать платным, с возможностью предоставления государственного кредита на образование, с выплатой за счет работы на государственные учреждения по распределению в течение минимум 10 лет.
Кроме того, можно изменить статус всей системы образования и культуры, передав контроль над ними корпорации, которая будет рада использовать их для собственного продвижения, — Русской православной церкви (в отдельных регионах — центральному духовному управлению мусульман). РПЦ будет готова привлечь и вложить в образование немалые средства при условии получения такого влияния в обществе, которое приведет к росту количества прихожан и, соответственно, росту доходов церкви. Другие конфессии будут готовы последовать примеру РПЦ в ограниченном масштабе.
Эта идея может показаться рискованной, но стоит вспомнить, что в Средние века в Европе университеты появились и долго существовали именно благодаря церкви, точнее, необходимости подготовки большого количества образованных священников. В современных российских условиях РПЦ сможет параллельно с соответствующими изменениями в программах обучения существенно увеличить объемы финансирования научных, культурных и учебных учреждений и одновременно решить вопрос правильного воспитания учащихся.
Церкви можно также передать функции контроля и управления гражданским состоянием — ЗАГСы, архивы и прочее. Возврат к практике исключительно церковного брака, рождения и погребения позволит государству снять с себя и эту функцию.
Наконец, образование — это актив, имущество, эквивалентное по своей финансовой сути недвижимости или средствам труда. Поэтому логично будет ввести налог на образование: взимать большой налог с тех, кто имеет ученую степень, и поменьше с тех, у кого есть высшее образование.
Подобное изменение структуры финансирования разных частей бюджета сократит бюджетные расходы как минимум в 2–2,5 раза. Оставшуюся часть легко будет финансировать исключительно за счет доходов от природных ресурсов, даже при цене на них ниже, чем сегодня.
В целом эта программа решает основные задачи, которые стоят сегодня перед Россией. Во-первых, надежно защищает существующую элиту и закрепляет статус-кво. Во-вторых, открывает возможности для экономического развития и привлечения капитала в страну. В-третьих, формирует условия для развития предпринимательской инициативы и очевидный механизм мотивации — возможность попадания в аристократию будет подстегивать активность. В-четвертых, делает Россию — через механизм коммерциализации армии — другом всех богатых стран мира и частью глобальной системы управления планетой. И наконец, превращает все недостатки и язвы российского общества в достоинства и составные части прогресса. Или я в чем-то ошибаюсь?
Источник:
