«Зомби-апокалипсис» на Западе?
Уго Дрошон (Hugo Drochon)
Франсуа Фийон, острожный и лояльный премьер-министр в период правления бывшего президента Николя Саркози, сейчас является официальным кандидатом от правой Партии республиканцев на предстоящих весной президентских выборах во Франции. Перед партийными праймериз в ноябре прошлого года предварительные опросы предсказывали победу Алена Жюппе, премьер-министра при Жаке Шираке (предшественнике Саркози), а Фийон находился на третьем месте, значительно уступая самому Саркози, желавшему вернуться в политику. Когда Фийон неожиданно победил, многие наблюдатели начали сравнивать его с Дональдом Трампом.
Фийон — глубоко верующий католик, он сдержан, говорит мягко, живёт в маленьком замке в своей родной провинции Сарта. В его поведении нет ничего похожего на наглость, вульгарность и самолюбование, которые проецируются сейчас на мир из «Башни Трампа» в Нью-Йорке. Но у сторонников Фийона и Трампа есть три общих свойства — отрицание политики либеральной идентичности; неприятие «экспертного мнения» как решающего компонента при принятии политических решений; чувство тревоги из-за потери власти и статуса в стране, в которой они когда-то доминировали.
Истоки успеха Фийона можно найти ещё в 2013 году, когда по всей стране тысячи демонстрантов вышли на улицы в знак протеста против законопроекта о легализации однополых браков («Брак для всех»), который внесла в Национальную ассамблею Кристиана Таубира, министр юстиции в правительстве президента Франсуа Олланда. «Марш для всех» («Manif pour tous») стал первым за много лет случаем, когда французские католики собрались вместе на демонстрацию против правительства, причём именно как католики.
В конце концов, закон был принят, и сейчас его уже не предлагают отменить. Фийон хочет лишь затруднить процедуру усыновления детей однополыми парами. Тем не менее, тот марш был настолько массовым, что это удивило даже его участников; он создал условия для победы Фийона на праймериз и, судя по данным опросов общественного мнения, стать следующим президентом Франции.
Марш объединил католиков всех возрастов, в том числе многие семьи, а часть молодых лидеров марша основали затем новое движение под названием «Здравый смысл». Их цель — защита традиционной семьи и сохранение сильного государства в рамках реформированного Евросоюза, в котором страны-участницы вернут себе часть полномочий. Название движения объясняется не заголовком знаменитого памфлета Томаса Пейна, опубликованного в 1776 году, а способностью «нормальных» людей самостоятельно судить о том, что правильно, а что нет, не полагаясь на мнение экспертов. Это идея с сильным католическим подтекстом. Сторонники «Здравого смысла» часто ссылаются на теорию «культурной войны» Антонио Грамши, согласно которой ценности неизбежно вступают между собой в конфликт и поэтому за них надо бороться (при этом игнорируется ирония ситуации: на защиту католицизма призывается итальянский марксист).
Хотя марш задумывался как беспартийный и независимый, «Здравый смысл» создавался именно как часть правого политического аппарата в рамках партии «Союз за народное движение», предшественника нынешних «Республиканцев». Такой взаимовыгодный механизм обеспечил партию новой энергией, а движение получило более широкую платформу. «Здравый смысл» появился под надзором Саркози, но он оказался связан и с другими политическими лидерами, например Фийоном, чья позиция по религиозным вопросам близко совпадала с позицией движения.
Как рассказывает сам Фийон, он готовился к праймериз, два года разъезжая по стране и выясняя у французского народа, чего он хочет. Затем он разработал программу с опорой на две идеи — масштабное дерегулирование ради освобождения экономики и защита католических ценностей (чем и объясняются его симпатии к российскому президенту Владимиру Путину, в котором он видим защитника христиан на Ближнем Востоке). «Здравый смысл» стал ключевым участником создания этой программы, и члены движения щедро вознаградили за это Фийона массовой явкой на праймериз.
Когда начинался «Марш для всех», некоторые комментаторы стали высмеивать протестующих, называя их «зомби-католиками». Но как и в случае с «жалким сборищем» («basket of deplorables») Трампа, чьи сторонники стали носили значки с этим прозвищем, которым их наградила Хиллари Клинтон, большинство «зомби-католиков» из среднего класса начали одеваться соответствующим образом, что только увеличило их привлекательность.
На вопрос «Почему они вышли на улицы?» протестующие отвечали, что защищают свою католическую идентичность. Официально Франция является светским государством, в котором церковь и государство законодательно разделены с 1905 года, однако французский католицизм остаётся доминирующей силой в стране, а многие национальные праздники в реальности являются христианскими.
Французские католики считают, что сейчас их исторически привилегированное положение оказалось в опасности из-за распространения ислама и увеличения количества терактов, вдохновляемых исламистами, а также из-за законов, которые всё больше противоречат их образу жизни. Для многих консервативных католиков закон об однополых браках стали переломным моментом, при этом католики левых взглядов оказались в меньшинстве по сравнению с правыми.
Во французской политике нет аналога системы «альтернативных правых», как в Америке, с теориями заговора, ток-шоу, интернет-троллингом и фейковыми новостями, которые помогли Трампу во время выборов. Но сторонники Фийона точно также отвергают мультикультурализм, а их тревоги по поводу изменения общественного статуса привели к отрицанию роли экспертного мнения.
По мере того как Франция становится менее католической, а США становятся всё более разнородными, политическая сила этих «зомби-армий» будет разлагаться; но, как показывает избрание Трампа и политическое восхождение Фийона, пока что эту силу нельзя списывать со счетов.
Уго Дрошон преподает политологию в Кембриджском университете. Он — автор книги «Великая политика Ницше»
Источник:
