Председатель Верховной рады Украины Андрей Парубий
Фото: Униан
Председатель Верховной рады АНДРЕЙ ПАРУБИЙ в первой части интервью «Апострофу» заявил, что гордится уходящим парламентским годом, во время которого были приняты законы, касающиеся визовой либерализации и борьбы с коррупцией. При этом документы по поводу декоммунизации, квот украиноязычных песен на радио, а также обращение ко Вселенскому патриарху Варфоломею Парубий считает даже более важными для страны, чем утверждение нового состава правительства.
— Господин Парубий, из Вашего кабинета только что вышел председатель фракции БПП в парламенте Игорь Грынив. Как часто общаетесь с главой президентской фракции?
— Я довольно часто общаюсь со всеми председателями фракций. Игорь Грынив — глава крупнейшей фракции в парламенте, и я считаю целесообразным, чтобы с ним была частая коммуникация. Без «Блока Петра Порошенко» трудно что-либо решить в парламенте, поэтому я стараюсь с ним обсуждать все вопросы по ключевым направлениям и знать позицию БПП.
— А может ли через парламент пройти вопрос, против которого изначально выступала фракция БПП? Удается ли Вам их убедить?
— Часто работа в парламенте заключается не в убеждении, и тем более не в переламывании кого-то, а в поиске консенсуса. Компромисс приходится искать путем коммуникации. Помню, когда мы начинали сотрудничать в составе рабочей группы по работе над законом о местных выборах, которую я возглавлял, то люди сначала пришли с полярными позициями. Вопрос был не в том, убедит ли одна группа другую, а в том, как из всех этих позиций выйти на то решение, которое поддержит парламент. Я помню, когда мы предложили согласованный законопроект о местных выборах, то он отличался от всех законопроектов, которые изначально были предложены различными фракциями. Вот это и был компромисс.
Сейчас мы обсуждали с Игорем Грынивым несколько вопросов: реформу парламента, декоммунизацию, назначение судей и мы нашли конструктивный формат. Я с Игорем Грынивым знаком с 1989 года.
— Конечно, такое давнее знакомство помогает сотрудничеству. Но как спикеру Вам приходится общаться также с главой фракции «Оппозиционного блока» Игорем Бойко, который, по сути, сегодня возглавляет в парламенте политическую силу, против которой Вы боролись на Майдане.
— Я встречаюсь со всеми главами фракций, и все председатели фракций независимо от того, какую политическую силу они, представляют, присутствуют на встречах. А двусторонние встречи, скажу откровенно, у меня чаще происходят с Игорем Грынивым, Максимом Бурбаком из «Народного фронта», Олегом Березюком из «Самопомочи», а также представителями фракции «Радикальной партии». Я бы сказал, что так исторически сложилось. Но у меня есть и постоянные встречи со всеми главами фракций.
— Встречаться со всеми главами фракций — это Ваш долг как для председателя парламента?
— Нет, не совсем так. Я ввел определенную традицию, когда мы раз в неделю встречаемся в неформальной атмосфере. Мы можем общаться в течение двух-трех часов, и такие встречи не входят в обязательный перечень моих должностных функций.
— Какая атмосфера царит на таких встречах?
— Мы обсуждаем вызовы, стоящие перед парламентом. Мы пробуем вынести политические вопросы за рамки этих встреч, а рассматривать только те проблемы, которые крайне важны для страны. Например, один из последних разговоров касался судебной реформы. Мы обсудили ее плюсы и минусы. Более того, я всем сообщил, что «завтра будут вынесены на рассмотрение парламента и судебная реформа, и изменения в Конституцию». Каждый на встрече высказал свое мнение. Представители некоторых фракций заявили: «Идея хорошая, но мы голосовать не будем».
— Я так понимаю, что на таких встречах Юлия Тимошенко является едва ли не единственной женщиной?
— Нет. На них присутствуют мои заместители Ирина Геращенко и Оксана Сыроид. Так что можно сказать, что у нас бывают по нескольку женщин (смеется). Подобные встречи важны для поиска компромисса. Очень важно также и то, что ничего не извлекается «из-под стола». Например, вопросы внесения изменений в закон о прокуратуре и назначения Юрия Луценко генпрокурором накануне обсуждались на такой вот встрече с главами фракций. Я сказал: «Завтра этот законопроект будет рассмотрен, и если он наберет большинство голосов, то президент внесет в парламент кандидатуру Юрия Луценко». Также накануне принятия закона о судебной реформе я сообщил, что завтра будет рассмотрен законопроект о судоустройстве и статусе судей, и если он наберет большинство голосов, то мы сможем перейти к голосованию за изменения в Конституцию.
Кроме того, предварительные обсуждения снижают напряжение в зале. Я считаю, что очень важно, когда фракции заблаговременно сориентированы и могут подготовиться. Я пытаюсь создать атмосферу доверия между фракциями, чтобы не возникло ощущение, будто кто-то кого-то использует.
— Хотя у нас и парламентско-президентская республика, ощущается, что в государственных делах первую скрипку играет все-таки президент.
— В парламенте самой большой фракцией является фракция президентской партии. Так решил украинский народ, выразив на выборах наибольшую поддержку президентской политической силе. И совершенно закономерно, что глава государства, имея самую большую фракцию, существенно влияет на процесс. Иначе и быть не может. Вы просто представьте себе на минутку, если бы президент не имел фракции в парламенте…
— Но через эту крупнейшую фракцию президент может влиять на изменение украинского законодательства таким образом, чтобы сконцентрировать на себе больше полномочий.
— Сегодня в парламенте без БПП не будет принято ни одно решение, но и сама БПП тоже не может единолично принять ни одного решения. Поэтому БПП необходимо согласовывать свои позиции с партнерами из «Народного фронта», с «Самопомиччю» и другими фракциями.
— И с «Оппозиционным блоком«?
— Со всеми. Это может нравиться кому-то или нет, но это факт, с которым мы живем.
— То есть, нет угрозы в том, что президент, пользуясь тем, что имеет самую большую фракцию в парламенте, будет перебирать на себя все больше полномочий?
— Я не думаю. Тем более, что украинский народ способен адекватно отвечать на подобные угрозы. Это показали первый и второй Майданы. Поэтому здесь нет никаких проблем.
— Давайте вернемся к голосованиям, в парламенте. В некоторых ключевых голосованиях, например, за назначение правительства или в голосовании в первом чтении за изменения в Конституцию в части децентрализации, недостающие голоса дает «Оппозиционный блок». Насколько для вас лично это приемлемо?
— Есть вещи за которые они голосуют как и те, за которые не голосуют. Однако большинство голосований происходят без участия «Оппозиционного блока». Я считаю, что декоммунизация в историческом плане гораздо важнее для государства, чем процедура назначения правительства. Я считаю, что обращение ко Вселенскому патриарху Варфоломею, который мы приняли по Поместной Церкви в Украине, гораздо больше в стратегическом плане определяет судьбу государства, чем назначение отдельного министра. Я считаю, что решение по квоте украиноязычных песен на радио гораздо более значительным для страны, чем 0,2 процента плюс или 0,2 процента минус налог. Я также считаю вопрос акцизов по автомобилям очень важным для общества.
— Вы назвали те законопроекты, принятием которых вы гордитесь?
— Это те законопроекты, которыми я действительно горжусь и которые были приняты без участия «Оппозиционного блока». Это те законопроекты, которые, по моему мнению, являются важными для украинского государства. Вопросы национальной безопасности, обеспечения украинской армии, обороноспособности я считаю определяющими для существования украинского государства. Поэтому надо определиться с приоритетами. Мы приняли целый блок законов об информационной безопасности без «Оппозиционного блока».
— Довольны ли Вы тем парламентским годом, который завершается?
— Конечно. Я считаю, что парламент принял сверхважные решения: весь пакет визовой либерализации, антикоррупционные законы. Такое в Украине не принималось никогда. Эти антикоррупционные законы, касающиеся электронного декларирования, реформы госслужбы — это фундаментальные вещи. Я думаю, что мы сами еще не до конца понимаем вес тех законов, которые были приняты парламентом. Только время покажет, к каким кардинальным изменениям они привели.
— Посещаете ли Вы сейчас заседания так называемой стратегической семерки?
— Я и раньше участвовал и сейчас участвую в различных совещаниях у Президента Украины. Большинство совещаний, на которых я бываю, проходят в широком формате.
— А Арсений Петрович Яценюк еще посещает эти совещания?
— Некоторые да, некоторые — нет.
— Как бы Вы охарактеризовали свои отношения с президентом?
— Они хорошие. Он — главнокомандующий нашей страны, которая ведет войну. Я все время ему повторяю, что, особенно в вопросах национальной безопасности и внешней политики он всегда найдет опору в Верховной раде. Я это говорю очень искренне и откровенно.
Самой большой проблемой, которую имела Украина за всю свою историю, была проблема междоусобиц. Наш шанс в 2005 году был потерян из-за междоусобиц, когда личные амбиции оказались выше государственных интересов. Сейчас я прилагаю все усилия для того, чтобы не возникло противостояния в украинской власти.
— Как часто вы встречаетесь с президентом?
— Трудно сказать, но точно раз или два в неделю мы видимся, и эти встречи происходят в различных форматах.
— Ощущаете ли Вы, что управляете более чем 400 депутатами, пришедшими в парламент этого созыва?
— Ими невозможно управлять. Здесь много самодостаточных людей, которые входят в самодостаточные фракции. С ними можно искать понимание. Я часто говорю, что можно действовать так, что температура в зале будет 38.8, а можно сделать так, чтобы температура была 37.2. Я не так долго работаю председателем Верховной рады Украины, но мне кажется, что мне удавалось снимать наиболее эмоционально напряженные моменты путем коммуникации.
Кроме того, я стараюсь при обсуждении важных вопросов максимально давать возможность высказаться, чтобы все мысли были услышаны. Депутатам от оппозиционных фракций трудно провести через парламент свой законопроект, но им важно высказаться. Я с большим уважением отношусь к тому, чтобы каждый депутат получил такую возможность. В результате, в зале почти не было противостояний и не было слишком большого напряжения.
— Вы упомянули о том, что оппозиционным фракциям трудно «провести» через сессионный зал свои законопроектов. Или все таки есть какие-то законопроекты, которые были предложены оппозиционными фракциями и которые были приняты парламентом?
— Таких законопроектов великое множество. В частности, мы рассмотрели ряд законопроектов от «Самопомочи». От «Оппозиционного блока», правда, не удается принимать законопроекты даже за основу, поскольку почти все они не имеют решений комитетов.
Но в регламенте есть такой пункт, что если в течение 30 дней комитет не принимает решения по законопроекту, то в течение 15 дней субъект законодательной инициативы имеет право обратиться к председателю Верховной рады, который может внести законопроект в повестку дня. На последнем согласительном совете я предложил пользоваться этой нормой регламента. Если в течение 30 дней нет решения комитета, субъект законодательной инициативы направляет мне письмо — и я ставлю законопроект на голосование для включения в повестку дня. У нас даже появилась такая опция: включение в повестку дня сессии по представлению субъекта законодательной инициативы. Теперь фракции могут рассчитывать на то, что их законопроекты будут включены в повестку дня даже без решения комитета.
— Но не заблокирует ли это работу парламента? Народные депутаты этого созыва регистрируют огромное количество законопроектов.
— Здесь очень большая проблема. С одной стороны, приходится выдерживать такое «законодательное цунами», а с другой — надо отвечать на требования депутатов. Поэтому необходимо искать баланс. Есть законопроекты, которые могли бы объединить зал, но они не проходят через комитет, поэтому парламент в сессионном зале по таким законопроектам принимает решение, даже если комитет с этим не согласен.
Источник:
